— И что ты сделал? — спросила Карина.
— Я знал, что этим миром еще никто не заинтересовался, потому что был в курсе дел Древних, которыми тогда руководил наш с Б’Райтоном отец Эл'Троун. Поэтому мне, разумеется, хотелось разобраться самому. Я изложил Правителю все, что мне удалось узнать, и, к собственному удивлению, получил разрешение на вмешательство.
— А нужно было разрешение? — удивилась Карина.
— Разумеется — но не всем. Опытные Хранители могли работать на свое усмотрение, хоть многие и предпочитали работу в команде. Но я тогда был совсем юным Древним, а для таких самостоятельная работа не предполагалась, их полностью координировал Правитель.
— И как ты вернул баланс? Получилось? — заинтересованно спросила Карина.
Рональд рассмеялся:
— Самым простым решением было бы уничтожить ту планету – газовый гигант. Такие технические возможности были. Но тогда значительная часть того мира надолго лишилась бы ресурса для создания подпространственных модулей. А в мои задачи не входило отбрасывать уровень их технического развития на много веков назад. Кроме того, кинурианцы могли бы вскоре найти другие источники. Поэтому я сам нашел два других источника минерала — один в поясе астероидов, а другой в виде еще одного газового гиганта такого же типа. Это оказалось не так сложно. И подбросил информацию о них на две развитые планеты, еще не подпавшие под влияние кинурианцев. В результате они тоже получили возможность активно осваивать космос, и у экспансивной расы появился противовес. Чтобы поспособствовать, я вошел в доверие к правящей верхушке на этих двух планетах и помогал им строить политику освоения космоса и взаимодействия с кинурианцами. В итоге все закончилось хорошо, — улыбнулся Рональд. — Вокруг этих планет сформировались свои объединения, многие расы, вынужденные терпеть захватническую политику кинурианцев, получили помощь и вышли из-под их влияния. В космосе появились три равные силы, которые были вынуждены договариваться и приходить к соглашениям, что поддерживало и баланс, и мир в той Вселенной.
— Изумительно! — сказала Карина. — И очень похоже на нынешнюю ситуацию с Союзом и Тайванью…
— Не совсем, — Рональд кинул на нее быстрый взгляд, — там все было проще.
— А чем ты занялся потом?
Постепенно темнело, в небе, наливавшемся густой закатной бирюзой, как из тумана, выплывали звезды. К удивлению Карины, Рональд продолжал рассказывать ей про разные миры и проекты, что были в его жизни. Истории, обычаи, события… А она почти перестала понимать смысл ее слов, только слышала знакомый глубокий голос, полный космического бархата, и смотрела в родное смуглое лицо с бездонными черными глазами.
«Господи! А я ведь люблю его», — подумала Карина. Осознание было спокойным, молния не ударила в нее, гром не грянул. Она просто слышала его голос, смотрела на него и думала, что вот как, оказывается, бывает. Ни подгибающиеся колени, ни восторг влюбленности — хотя и они тут были бесценны — а просто вдруг понимаешь, что любишь человека, что пойдешь за ним куда угодно, куда бы он ни повел, что будешь рядом, чтобы ни предстояло. Что нет никого роднее и ближе, и что целый мир стоит для тебя одного этого человека.
Теперь, глядя на него в сгущающемся сумраке тайванского вечера, Карине казалось, что она знала его всегда, еще до того, как встретила на Тайвани. Знала и любила. Любила до того, как познакомилась с Сашкой Найденовым, до того, как погибла Земля, до того, как встретила Артура, до Коралии, до Тайвани. До всего, всю жизнь. Как будто она всегда знала звездный космос его души, теплую бездну взгляда и бездонный покой его присутствия. Знала и шла всегда только к нему.
И это она хочет сломать..!