— Ах, в этом смысле. Так ведь не все ищут славы на поле брани.
— Понятное дело, герои тоже в своей основе опираются на чьи-то образы, хотя бы отчасти.
Однако Николай, видимо не совсем уловив намек, не стал продолжать спор, и потому сказал:
— Если я вам не очень нужен, я, пожалуй, телевизор посмотрю, — и удалился.
От Маши не ускользнуло, что Зоя, как ни старалась, не смогла спрятать ухмылку со своего лица, вслед удаляющемуся Николаю. Как только за ним захлопнулась дверь, она произнесла:
— Маш, и это твой муж?
— Да, у него сложный жизненный период. Видимо ни у него одного.
— Угу, климакс называется.
— Что?
— Нет, это я так, в шутку. Мне не понятно, как такой здоровый мужик может сидеть у тебя на шее. Он что вообще не хочет работать?
— Хочет. Просто не может найти ничего подходящего.
— В Москве и не найти ничего подходящего? Маш, не смеши мои носки.
— Да, представь себе, — Маша стала заводиться, понимая, что Зоя права и в то же время, пыталась всеми силами выгородить Николая, — Вы все пытаетесь выставить его как лодыря. Это вовсе не так. Он может и хочет работать. Он ищет себя, пробует… — Маша запнулась, понимая, что ей действительно нечего сказать в оправдание. Да и зачем ей выгораживать его. Он действительно уже больше года нигде не работал, перебивался случайными заработками и даже не особенно помогал по дому. Она пыталась вспомнить, что он сделал, чтобы хоть чем-то помочь в воспитании дочерей, в ремонте, постепенно приходящий в упадок квартиры, и ничего не могла припомнить. Единственно, что могла вспомнить, закрыв глаза, это тоскливый взгляд мужа заглядывающего в холодильник и угрюмый вопрос:
— Как всегда, пожрать в доме нечего, — после чего он шлепал по полу в своих дырявых тапочках и почесывал грудь, поскольку предпочитал ходить по квартире по пояс голый.
— Маш, о чем грезишь? — вернула её к действительности Зоя.
— Так, ни о чем.
— Оно и видно. Нет, Маша, не понимаю я тебя. Хоть убей, не понимаю. Ты, как говорят в народе из одной в крайности, в другую. И в кого ты такая?
— В себя.
— Вот-вот, именно. Ладно, не мне тебя учить уму разуму.
— И не надо.
— А надо бы, честное слово.
— Возможно, Зой, знаю, что ты мне скажешь, только… Я сама должна во всем разобраться, понять и решить.
— Потому и молчу. Знаю, что говорить тебе что-либо бесполезно. И то что решишь сама, тоже знаю, потому и не переживаю за тебя. Точнее нет, переживать переживаю, потому что прежде чем что-то решить, много времени у тебя проходит… Всё молчу, а то если начну говорить, еще поссоримся.
— Мы с тобой, — Маша улыбнулась, — да разве мы с тобой хоть раз в жизни ссорились?
— Вроде ни разу.
— Вот, а все почему? Потому что знаю твой характер, добрый и отзывчивый. Ты переживаешь за меня, и я это знаю и ценю. Поверь, всё будет хорошо, вот увидишь.
— Так я и так в этом не сомневаюсь.
— Честно?
— На все сто.
Они рассмеялись, но то, как это сделала Маша, Зоя поняла, что это был смех сквозь слезы, и ей стало больно и обидно за подругу, и она готова была пойти и в пух и прах разнести Николая, за его отношение к жене.
И снова потекли дни, недели, месяцы суетной жизни, наполненной скандалами, и попыткой наладить в конец расстроенный механизм семейных отношений. Маша, видя, что деньги на исходе, а Николай, который, в конце концов, нашел себе работу в издательстве, но с весьма небольшим окладом, решила, что пора снова подыскивать работу. Для начала она снова стала брать переводы на дом. Пока дети маленькие, ей необходимо была надомная работа, а заодно немного подтянуть языки, которые она за это время подзабыла. За ночными бдениями у детских кроваток, она штудировала учебники английского и шведского языков. Пробовала снова начать учить греческий, но не могла, так как память каждый раз упорно возвращала её к тем дням, когда она жила с Василисом. Она почему-то тут же начинала сравнивать его с мужем и пыталась представить, чтобы тот накричал на неё, и уж тем более поднял руку. Это вызывало у неё печальное настроение, и потому она решила остановиться на двух языках. Переводов было не очень много, но Маша упорно искала малейшую возможность подработать. Вскоре ей предложили работу в фирме, которая занималась производственной деятельностью, и основным её партнером были шведы. Им требовался переводчик, и Машу взяли с испытательным сроком.
Первое время ей было весьма трудно, так как переводы бесед и текстов содержали очень много технических терминов, которых она не знала. Пришлось снова садиться за словари и учиться. И все же, несмотря на трудности, ей было много легче, чем семейные проблемы, которые по мере того, как она осваивалась и утверждалась на новой работе, становились все сложнее и сложнее.