Он отдал приказ, и фальконеры верхом направились к хижинам и огородам. Они топтали все, что можно растоптать, срывали солому с крыш, рубили опорные столбы, а ошеломленные женщины в молчании следили за ними. Потом воины уехали на юг, не углубляясь в лес, туда, где находилась настоящая деревня.
Как только исчез последний фальконер, Арона и другие молодые женщины подобрали юбки и побежали по потайной лесной тропе к своим удобным и безопасным домам под деревьями. Ната, дочь Лорин, издала крик — сигнал «все в порядке», потом другой — «возможны неприятности». Арона про себя подумала: «Какие неприятности?» Разве могут быть худшие враги, чем эти существа с птичьими лицами? Но тут она добежала до Дома Записей, бросилась на свою постель и заплакала, как будто ее укусила любимая собака.
В деревне на Кедровой Вершине горели дом и кузница Моргата, как жертвенный костер разгневанного бога. Жена Моргата Хуана — нет, теперь его вдова — оглянулась с холма, на который взбежала, и зажала рукой рот младшей дочери. Деревья скрыли зрелище от женщин, а самих женщин от Псов Ализона. Но деревенская площадь была пуста.
На глазах у Хуаны из домов начали выходить люди, они шли к кузнице, возле которой лежало несколько тел, неподвижных, как смерть. Почти все собравшиеся были одеты в юбки. Немногие мужчины среди них были стары или еще совсем молоды. Вдова кузнеца приложила палец к губам и прошептала:
— Оставайся здесь, Леатрис, и не издавай ни звука. Если только не подойдут соседи. — Она немного подумала и добавила: — Если подойдут одни парни, не отвечай, даже если это соседи.
— Я залезу на дерево, — пообещала Леатрис, испуганная и возбужденная словами матери.
Хуана простонала:
— Это неприлично и неженственно, но лучше, чем быть испорченной до брака, я думаю. — Это она говорила неохотно. — Я скоро вернусь. — В голосе ее снова прозвучала решительность. — Если не вернусь до заката, жди до рассвета и попытайся потом добраться до тети Маркиллы в Двойной долине. И, Леатрис, держись в пути боковых троп! — Как можно тише женщина начала спускаться с холма.
Казалось, все женщины и все старики деревни на Кедровой Вершине собрались на площади, и женщины плакали так, что могли разбудить и мертвых. Хуана протиснулась сквозь толпу к кузнице, где на собственном горне лежал мертвый ее муж Моргат. И из-за чего? Хуана подавила рыдание. Солдаты потребовали, чтобы он подковал их лошадей и починил мечи и копья. Первое он охотно сделал, а второе — сказал, что он не умеет. И за это солдаты убили его, разграбили и сожгли дом.
Женщина склонилась к его телу, заплакала при виде множества кровавых ран, прижалась ухом к его рту, потом к груди, прислушиваясь. Дыхания не было. Она коснулась руками его шеи. Руки покрылись кровью. Под тяжелым грубым воротником куртки горло кузнеца было перерезано.
Теперь Хуана, как остальные, принялась вопить:
— О, Моргат, зачем ты отказал им? Я ведь говорила тебе: сделай, что они просят, и пусть уходят. Я тебе говорила!
Слезы текли по ее лицу, ей пришлось высморкаться в передник. Она снова пробилась через толпу к колодцу и без всякого «с вашего позволения» окунула край передника в ведро соседки. Потом вернулась к мужу с влажным передником, вымыла его, как могла. Но как прилично похоронить его, если нет мужчин, чтобы выкопать могилу? Хуана в отчаянии огляделась в поисках мужчин из своей родни, но увидела только сына Осеберга, которому весной исполнилось четырнадцать.
— Осеберг! — позвала она в нос. — Осеберг, иди сюда, немедленно! — Привыкший к повиновению, неуклюжий подросток протиснулся, как и она, сквозь толпу и встал рядом. Женщина тихо проговорила: — Мы должны похоронить твоего отца. — Он, с бледным лицом, кивнул. — Беги к дому и посмотри, не уцелела ли лопата. Если нет, поищи где-нибудь. Нет, сначала помоги мне перенести его на наш двор.
Мальчик глотнул и оглянулся в поисках помощи. Уловил взгляд Лизы, жены пекаря. Она тут же подошла к нему и спросила:
— Я могу помочь?
Хуана глубоко и облегченно вздохнула и обняла женщину.
— О, я так благодарна тебе за помощь, сестра. У тебя в доме сохранилась лопата? Жив ли твой муж? О да — Леатрис! — Она заговорила шепотом. — Леатрис прячется от солдат.
Лиза потрепала двоюродную сестру по плечу.
— Я пошлю за ней своих сыновей. — Услышав восклицание «о Боже!» Хуаны, она понимающе кивнула. — Пошлю Ханну с сестрой, — поправилась она. — Старшие мальчики нам понадобятся, чтобы копать могилы и восстанавливать дома.