5.
- Что? – едва слышно прошептал Билл, чувствуя, как его начинает потряхивать. Нервное напряжение, которое он испытывал последние два дня, наконец, решило вырваться наружу.
- Я влюблен в тебя уже четыре года, - спокойно повторил Том. – С тринадцати лет. А может быть и раньше. Чееерт. Да мне иногда кажется, что в моей жизни вообще не было ни дня, когда бы я тебя не любил. Вот и притворился, что на меня зелье подействовало.
- А зачем ты притворился? – все еще плохо соображая, спросил Каулитц.
- Шутишь? – воскликнул Том, взмахнув руками от удивления. – Да я столько лет мечтал прикоснуться к тебе, обнять… не мог же я упустить такую возможность?!
- Ты не мог, - согласился Билл, открыл дверь машины, вышел из нее и пошел по дороге, явно собираясь уйти совсем. Том замер, не зная как поступить.
- Какого черта ты сидишь?! – прошипел Георг с заднего сидения, толкнув его кулаком в плечо. – Беги за ним и докажи, что любишь, и не важно, с зельем или без!
Злой голос друга словно послужил сигналом к действию. Том отмер. Выскочил из машины и кинулся вслед за уже достаточно далеко отошедшим Биллом.
- Билл, подожди! – крикнул Том, пытаясь его догнать. Каулитц, в ответ на его слова, только пошел быстрее. – Да подожди ты! – наконец, догоняя и хватая его за руку, воскликнул Том.
- Отвяжись! – зло бросил Билл, пытаясь вырваться.
- Ну, уж нет! – Том развернул его к себе лицом и чуть встряхнул за плечи. – Пока не скажу все, что хочу, ты никуда не пойдешь!
- Говори, - Том поморщился, от едкой иронии прозвучавшей в его голосе. Вздохнул глубоко, испортить все сейчас нельзя. Надо объяснить… рассказать все по порядку, чтобы Билл понял…
- Это полный идиотизм! – честно признался Том, так и не найдя подходящих слов.
- Не то слово, - согласился Каулитц. – Ты зачем всю эту кашу заварил? Прости, но в любовь и все такое мне как-то не очень верится.
- А зря, - Том чуть расслабил руку, успокаиваясь, но совсем не отпустил. – Я, правда, тебя люблю. Давно уже. Сказать хотел, да смелости не хватало. Все подходящего момента ждал…
- Да уж, - фыркнул Билл насмешливо. – Мы оба на полу в коридоре вонючие лежим… На редкость удачный момент выбрал! Молодец!
- Да оно само так получилось! – в отчаяние простонал Том, понимая, что опять все делает не так. – Я хотел сказать тебе в тот день… - снова начал он, уже не стараясь подбирать правильные слова, надеясь, что если будет говорить, что угодно, оно как-нибудь само все скажется. – Понимаешь, у меня в последние пару лет, что-то вроде ритуала появилось… я просыпаюсь утром, иду в душ, а потом к зеркалу… стою перед ним и говорю себе, что вот сегодня я обязательно наберусь смелости и во всем тебе признаюсь, а потом я прихожу в школу, вижу тебя и ни слова выдавить не могу.
- Я что, такой ужасный, что ко мне подойти страшно? - приподнял бровь Билл, все еще не веря.
- А тебе было бы легко признаться в любви совершенно нормальному парню, который встречается с девушками и не обращает на тебя никакого внимания? – взвился Том. – Да я боялся до смерти, что ты пошлешь, куда подальше, и у меня даже надежды не останется! Если бы не девчонки со своим зельем… Я когда увидел, в кого врезался, у меня сердце остановилось. А потом падение это… башка кружится, коленка болит, эта хрень воняет как неизвестно что, а подо мной ты лежишь… весь такой теплый, худой и настоящий… и глаза твои, огромные, близко-близко, - Том перевел дыхание и продолжил. – У меня эти слова столько лет в голове крутились… они просто вырвались и все. Я сначала, даже сам не понял, что ляпнул…
- Чушь, - прервал его Билл, устав слушать этот бред. От ночного холода и потрясений алкоголь совсем выветрился, у него болела голова, и очень хотелось домой. В свою комнату, спокойно подумать в ее уютной тишине и прийти в себя.
- Билл, послушай…
- Нет! Я не хочу тебя слушать, Том! Ты за все эти годы даже толком не посмотрел на меня ни разу, а сейчас в какой-то неземной любви убедить хочешь?! – Билл выдернул руку из захвата сильных пальцев и зло уставился на парня. – Я общаюсь с тобой два дня, и за это время ты не сказал мне ни слова правды. Почему я сейчас должен тебе поверить? Назови мне хотя бы одну причину. Хоть что-то, что доказывало бы, что ты не врешь, что я, правда, тебе интересен.
- Ручка, - выдохнул Трюмпер, глядя на него в упор.
- Что? – растерялся Билл, не понимая, о чем он говорит.
- Ты грызешь ручку, - тихо объяснил Том, делая осторожный шаг и подходя ближе. – Тебе их менять приходится каждую неделю потому, что ты их постоянно сгрызаешь, как бобер. Так забавно наблюдать, как ты борешься с этой плохой привычкой. Заставляешь себя положить ручку на парту, как только заканчиваешь писать… но стоит только тебе забыться хоть на минуту, как она тут же оказывается у тебя во рту. А еще пенал. Пластмассовый. В начальной школе у всех такие были, но только у тебя он остался до сих пор. Причем все тот же, один на все годы. Старенький, желтый, с собачкой. У пенала на боку трещина, скотчем заклеенная, а у пса нога стерлась и часть хвоста, но ты все равно его не выбрасываешь. Почему? Всегда хотел это узнать.
- Мне его бабушка в первый день занятий подарила, - объяснил Билл, с удивлением, как будто видел впервые, вглядываясь в лицо стоящего напротив него парня. – Она сказала, что он волшебный и ручки, хранящиеся в нем, тоже станут волшебными и очень умными, и будут помогать мне учиться. Я всегда знал, что это неправда, даже когда совсем маленьким был, но от пенала, почему-то, до сих пор избавиться не могу, - Том кивнул, удовлетворенный ответом.
- А еще, - продолжил вспоминать Трюмпер, ненавязчиво притягивая Билла за талию поближе к себе. – Ты нос морщишь, когда контрольные тесты по математике делаешь, ни на каких других не морщишь, а тут… это потому, что математика тебе труднее всего дается, и чтобы все решить, ты особенно сильно сосредотачиваешься, - Том отвел от растерянного, красивого лица прядь темных, длинных волос и прошептал в самые губы. – Ты интересен мне, Билл, всегда был и всегда будешь.