— Ну, выкладывай, дорогая. Что у тебя опять?
Хлюп-хлюп носом и отводит глаза.
— И… Избушку мою угнали…
Тут у меня самым натуральным образом отвисает челюсть. Такого у нас ещё не случалось.
— П-погоди. Твою избушку? Твой дом? На курногах? Манюню твою?
Опять шмыг-шмыг. Хлюп-хлюп. Виновато кивает, не глядя мне в глаза.
— Как её могли угнать? Это же невозможно! Она же только хозяйку послушает!
— Ы-ы-ы! — опять в слёзы.
— А Рашпиль где? Рашпиль куда смотрел?
Рашпиль — фамильяр Бри, здоровенный иссиня-черный котяра.
— Вместе с ним угнали…
— Ну вот это уже совсем невозможно!..
И тут Бри начинает рыдать уже в голос.
Расспросы поневоле приходится прекратить и какое-то время просто утешать, проговаривая терапевтические фразы:
— Ну ладно тебе, ну, ничего… отыщем мы твою Манюню, непременно отыщем! Не иголка в стоге сена, а и иголки, как ты помнишь, случалось отыскивать!
Наконец несколько успокаивается. Тем более, что иголку ту в стоге я и впрямь нашёл.
Ещё какое-то время мы просто сидим, и я держу руку на гладком плече Бри.
Вода постепенно остывает. Бри, кажется, несколько пришла в себя, начинает шевелиться.
— Ну, согрелась? Давай вылезать, у меня там всё уже выкипело, небось.
Чайник мой никогда не может выкипеть, молоко — убежать, а картошка — пригореть. Колдун я, в конце концов, или нет?
Какое-то время спустя мы сидим у камина, Бри забралась с ногами в кресло, завернулась в халат, держит в руках огромную кружку дымящегося травяного чая.
— Так, может, расскажешь, наконец, в чём дело?
Бри вздыхает и нехотя кивает.
— И-иван… Ив… тут такое… такая… в общем, ужасный ужас… — мямлит.
— Бри, да говори уже толком! — начинаю терять терпение.
Бри густо заливается краской. Рыжие вообще легко краснеют, но Бри — в особенности.
— Я, я… — бормочет она, пряча глаза, — я п-познакомилась с одним эльфом…
Только этого мне и не хватало.
— А.
Понятно теперь, отчего последние два месяца она почти не подавала вестей, не заходила в гости, а на мои записки, мол, как дела, всё ли в порядке, — отвечала коротко и зачастую невпопад. Что у неё появился очередной дружок, я подозревал, не знал, только, что эльф.
Не люблю эльфов.
— Что «а»? — жалобно вопрошает она.
— Ничего. Какой хоть эльф? Тёмный или лесной?
Если лесной — это ещё ничего.
— Т-тёмный…
Силы великие.
— Так, ладно. Ну, познакомились, бывает. И как это связано с угоном?
— Я… я влюбилась, — признаётся Бри. — Влюбилась, доверяла ему, а он, а он… он увёл у меня Манюню!
Трясу головой. Потому что искренне не понимаю.
— Я, я сама велела ей его слушаться… Я всё ему отдала… все ключи… думала, у нас с ним серьёзно… первый раз так думала… что это навсегда… а он, а он!..
Бри сворачивается клубочком в кресле и вновь рыдает.
Поспешно беру у неё кружку, пока не облилась и не обожглась.
— Так, спокойно! Когда это случилось? Когда он её угнал?
— Н-не знаю, меня три дня дома не было…
Ага, ну да, она же «по ведьмовскому параду». И саквояжик, и метла, и ботики с загнутыми носами, и полосатые чулки.
— Брокен? Ведьмовский слёт?
Кивает.
Ну да, ну да. Брокен. Куда мужчинам вход заказан, даже таким, как я.
Впрочем, особенно таким, как я.
— Понятно, слёт. Тебя дома нет три дня, возвращаешься, а избушки и след простыл? И ни Рашпиля, ни… эльфа этого?
Кивает. Плечи вздрагивают. Надо бы подсесть, обнять, но…
Не люблю эльфов.
— И след простыл…
— След простынуть не мог, — говорю я со всей убедительностью. — Ты даже тропу отхода не нашла?
Мотает головой.
— Не-ет… А потом ливень ка-ак хлынет… А я стою… А мне и идти некуда…
Но ко мне же ты пришла, дорогая.
— Некуда? А Линда?
Линда — горная ведьма и как бы лучшая подружка.
— Да ты что?! — гневно фыркает Бри, забывая на миг даже про слёзы. — Чтобы я ей призналась, что я… что меня… что он меня…
Ну да. Выложить другой ведьме, что тебя обманул и обобрал бывший, да ещё и тёмный эльф — ни за что, уж лучше на костёр!..
— Хорошо. Пей чай дальше, ни о чём не думай, а я пока пошёл.
— Ку-куда?
— На кудыкину гору! Манюню твою выслеживать. И Рашпиля. Он-то куда делся? Его никакому эльфу нипочём не изловить!
— Может, он его в клетку засунул… Заманил…
— Рашпиля-то?
Рашпиль — самая умная и хитрая бестия, каких я только знал. Сильно подозреваю, что это не просто фамильяр; в общем, чтобы он дал бы себя поймать или заманить в ловушку — да ни за что не поверю!