Следующая фотография и теперь на зал смотрела серьезная женщина в костюме, от одного взгляда которой хотелось вжать голову в плечи. Я прекрасно знала кто это, как и большинство сидевших в зале.
— Моя мама, Фелиция Хекматьяр. — По доброму хмыкнул он, немного повернув голову и бросив взгляд на портрет женщины. — Она была сильной женщиной, хоть и излишне жесткой. Большая часть мира и Америки навсегда запомнили ее как Железную леди, расширившую наш семейный бизнес на весь мир, используя любые методы. Первая Мировая война, эпидемия испанки, голод в Азии и Африке, гремевшие по всему миру революции… Она построила основу нынешнего Abstergo и стала лиуом второй промышленной революции, опираясь на горе и несчастье других.
«Мда, представляю сколько хейта сейчас польется на его компанию» — Подумала я, прикусив нижнюю губу. Занавес тем временем окончательно отъехал, но из-за яркой голограммы происходящего за ним не было видно. — «Люди такие. Обгадят, забудут, им напомнят и опять обгадят»
— Но я старался это изменить. — Продолжил говорить Хекматьяр, смотря в зал своими древними и до ужаса уставшими глазами. — Великая Депрессия, Вторая Мировая Война, голод в Корее и Вьетнаме, эпидемия холеры и тифа в Индии и Африке, создание новых лекарств и вакцин, открытие искусственного оплодотворения и прочих вещей, которые должны были помочь простым людям.
Он ненадолго прервался, взял с рядом стоявшей трибуны стакан воды и, промочив горло, продолжил:
— Забавно, что в тот момент, когда это создавалось, я не надеялся хоть на какую-то прибыль. — В ответ на такое заявление в зале прокатились легкие смешки. О том, сколько Abstergo принесло его фармакологическое и медицинское направление здесь знали все. — В тот момент все говорили мне о бесперспективности этих исследований. О том, что я потрачу миллиарды долларов и никогда не отобью эти разработки. Но я рискнул и пошел вперед, в неизвестность, навсегда оставив свое имя в анналах истории.
Поднявшиеся в зале аплодисменты не были простой формальностью. Все признавали, что стоявший на сцене старик, которого раньше за глаза называли «Мегалодонном», имеет право о себе так говорить. За последние шестьдесят лет 10% всех важных мировых изобретений, начиная простейшим пенициллином, заканчивая сложнейшими лекарствами и имплантами, повторить которые не мог никто в мире, вышли из стен Abstergo, а значит могли считаться его детищем.
— Но сегодня пришло время сделать мой последний шаг. — Продолжил говорить Хекматьяр, еще раз ударив тростью и голограмма пропала, открыв вид на три большие футуристичные камеры, будто сошедшие с экранов телевизора. Крупные, с идущими за ними толстыми кабелями, они вызывали оторопь, особенно смутно знакомой мне надписью.
CRYO?
Криокамеры? Но зачем?
— Amesha Spenta. Бессмертные. — Сказал Виктор, подойдя к одной из камер и положил на нее руку. — Первые семь сущностей, созданные Ахура Маздой, Богом-Создателем в зороастризме. Идеальные, вечные. Так почему мы не можем быть такими?
После его слов на сцену вышел молодой парень, медленно передвигающийся с помощью двух костылей, ведь правой ноги ниже колена у него не было.
— Его зовут Алекс Мерсер. — Представил его Хекматьяр, положив ему руку на плечо. — Он простой парень, живущий в Бостоне. Учился на втором курсе археологического университета, мечтал исследовать древность и раскрывать людям тайны наших предков. У него даже две невесты были с одного с ним курса. И теперь эта мечта испарилась.
Сказав это старик сжал руку парнишки, глаза которого заслезились, а плечи затряслись.
— Три месяца назад, во время нападения на выставку террористки Ирины Ванко, одна из шальных пуль попала ему в ноги. — От услышанного у меня похолодело внутри. — Осколки иссекли все нервные и мышечные ткани, не оставив хирургам другого выхода. Ногу пришлось ампутировать.
У всех бывших здесь женщин по спинам невольно прокатилась волна мурашек. Да большинство присутствующих были циничными сукам до мозга костей, готовых зубами загрызть своих оппоненток. Вот только одно дело поступать так с соперницей, совсем другое — с мужчиной. Это стоявший на сцене Хекматьяр был монстром, вертевший все общественные нормы и правила на одном месте, но остальные… Не зря даже в Индии и Китае, самых жестких матриархальных странах поднять руку на мужчину было одним из самых страшных преступлений.