Абсолютным монополистом. Единственных хозяином всего американского, а значит и мирового рынка.
Уже сейчас, по докладам СБ и финансовых аналитиков идут переговоры между несколькими десятками крупными холдингами. Проводятся встречи, заключаться договора, все ищут союзников против фамилии Хекматьяр.
Это напрягает, ведь как бы я не гонял антимонопольную службу, какие-бы выгодные условия не предлагал отдельным компаниям, разрушая намечающиеся союзы, как бы не давил особыми, теневыми связями, становилось понятно, что вскоре против Abstergo могут выйти несколько очень сильных и могущественных союзов, что могло стать большой проблемой.
На этом фоне гораздо проще была ситуация в Европе, откуда лишь недавно вернулась Коко.
— Как тебе, кстати, Букингемский дворец? — Спросил я, открыв глаза и все же отдав массажер дочери, которая сразу положила его под спину.
— Ох… И вправду хорошо… — Сказала она, растекшись лужицей по дивану. — А дворец… Фу… Больше туда не поеду. Мне эта старуха лицо полностью облобызала!
— Вообще-то можно быть поуважительней к старой женщине. — Заметил я, улегшись на спину и скрестив руки за головой. — Должны же у нее быть хоть какие-то развлечения?
— Вот и поедешь у ней в следующий раз! — Фыркнула дочь, скрестив руки на груди. — Просидишь там пять часов, слушая треп старых калош. Преисполнишься уважением.
— Неужели королева тебе так не понравилась? — Заинтересованно уточнил я, допустив в голос немного серьезных ноток.
— На самом деле нет. — Сказала Коко, сев на диван и оперявшись на него руками.
— Очередная старая и хитрая стерва, желавшая воспользоваться мной, а после выбросить.
— Ты это у нее в голове прочитала или сама поняла? — Уточнил я заинтересовавший меня момент. Да, при создании в Коко и Каспера были заложены множество интересных и потенциально полезных генов, уже сейчас даровавшие им долголетие, слабый метаморфизм и ограниченную телепатию, которую они в силу собственных возможностей постоянно развивали.
Ныне Коралин в два раза физически превосходила тренированного человека, усиленного самой совершенной сывороткой Extremis, а ее телепатия не только позволяла не пускать в свою голову монстров уровня Ксавьер и Фрост, но и спокойно читать и даже подправлять чужие мысли.
— Конечно прочитала, папа. — Ответила мне Коко, закинув ногу на ногу. — Ты же знаешь этих европейских аристократов. Их лица держать с младенчества.
— А врать еще с утробы. — Услышал я мужской голос со стороны лифта. — Что, сестренка, уже насытилась северо-европейским гостеприимством?
— Да пошел ты, Каспер. — Фыркнула дочь, откинувшись на спинку ложа. — Пока я морозила задницу в Лондоне и Копенгагене, ты в Риме и Мадриде девок лапал.
— Ой, давай не будем про девок. Эти южанки мало того что о таком понятии, как личное пространство не знают, так еще и духами обливаются так, что одежду приходиться в химчистку отдавать. — Сказал сын, положив большой звенящий пакет на кофейные столик и только затем заметил меня, все это время лежащего на диване и скрытого от него высокой спинкой. — Добрый вечер, отец. Я думал вы придете позже.
— С чего вдруг? — Спросил я, приподняв правую бровь.
— Ну как же… — Сказал Каспер, разведя руками. — Вы же недавно вернули вкус к жизни. На женщин по новому взглянули. Во времена Второй мировой вернулись. Немку завалили. Вот и подумал, что сейчас вы вспоминаете корейскую или вьетнамскую.
И вроде бы сказано это было обычным, без капельки издевки, голосом, вот только легионы чертей, которые я видел в двух парах голубых глаз выдавали двух этих засранцев, решивших поиздеваться над своим отцом, с головой.
— Выпорю. — Серьезно сказал я, приподнявшись на локте. — Не посмотрю, что обоим за тридцать. Найду свой старый ремень с огромной бляхой, догоню, сниму штаны и выпорю. Совсем страх потеряли, гаденыши.
— Ну не нужно так строго. — Заметил Каспер, скинув пиджак и, оставшись в одной черной футболке и штанах, уселся в свое любимое кресло.
— Меня то ладно, но наша Коко… у нее ж там мяса нет, одни кости. Пряжку разобьете.
— А я посмотрю ты после Хаммер только на сиськи пялишься? — Саркастически спросила дочка, а после положим голову на руку взволнованно сказала. — Бедный, бедный братик… У него совсем с головой не все в порядке. Скоро на коров будет заинтересованно посматривать. У них же такое большое вымя.