- Тяжкая потеря, - караванщик пронзил мечом одного из нападавших, всё ещё подававших признаки жизни, - Вижу, мертвы также Алг и Зоук. И некоторые ранены. Дам денег каждому на плату лекарям, клянусь Мирусой, покровителем торговцев. Но негодяям пришлось куда хуже, а ведь их было больше. Видят боги я не прогадал с каждым из вас.
Гроук склонился над одним из тел, осматривая раскраску. Выпрямившись, он скривил губы в гримасе отвращения.
- Знаю эти знаки, - сказал он, пнув валяющееся тело, - Это те, кто жрут человечину.
Сарг брезгливо сплюнул, отойдя в сторону от тел. Не то, чтобы людоедство было для него чем-то новым, случалось такое и в его собственном племени, но для людей Чёрного камня поедание человеческой плоти считалось уделом стариков или детей, слишком слабых, чтобы найти себе пищу самостоятельно и не имеющих к тому же сильного рода, способного обеспечить свою родню едой. Старик, застигнутый в действе, подобного рода лишался права голоса на собрании, ребёнок мог быть окружён презрением ровесников, но назвать пожирателем человечины взрослого воина было страшным оскорблением, которое смывалось лишь кровью, а уж целое племя, где людоедство считалось нормой не вызывало у Сарга ничего, кроме омерзения. Гроук, не отличавшийся сдержанностью, развязал набедренную повязку, принявшись с шумом мочиться на поверженные тела.
- Тогда хорошо, что их стало меньше, - Валдо повернулся к рабам-носильщикам, всё ещё трусливо сбившимся в кучку, - Поднимите тела и погрузите на барвака. Мы похороним их подальше, негоже славным воинам лежать поблизости от этих.
Словно очнувшись от спячки, рабы забегали, поднимая тела павших. С опаской приближались они к барваку – покрытой панцирем твари, передвигающейся на четырёх коротеньких, но мощных лапах, покрытыми волосками. Медлительные и ленивые барваки были одними из немногих животных, способных к перевозке грузов, но имели неприятное свойство время от времени выходить из повиновения, после чего находящиеся рядом люди выясняли на собственной шкуре, что их кажущаяся медлительность обманчива, а расположившиеся на голове гибкие усики отнюдь не являются рудиментарными, зато вполне способны схватить добычу, насадив её на торчащий из головы отросток, напоминающий гибкий рог.
В этот раз, однако барвак вел себя мирно, возможно потому, что Валдо находился рядом, успокаивающе похлопывая существо по голове. Несмотря на свой норов, эти звери обходились в целое состояние и караванщики, способные его приобрести обладали существенным статусом, во всяком случае, если были способны им управлять.
Валдо безусловно умел находить общий язык как с людьми, так и с животными.
- Выступаем! – провозгласил он, убедившись, что тела павших охранников погружены на барвака, - Должны успеть в Келет до темноты.
В серых землях каждый знает, что спасение в незаметности. Жизнь человеческая хрупка и может оборваться в любой момент, к тому же наполнена лишениями и опасностями. Хочешь выжить – будь проворным, умным и хитрым, будь верен роду и своему селению, страшись чудовищ, бродящих вокруг и незримых тварей, что живут в мире без нас. Но пуще них страшись чужаков, что живут рядом и выглядят также, как ты и твоё племя, они самые страшные враги. В любой момент они могут отнять твою скудную пищу, захватить поля и охотничьи угодья, забрать женщин племени себе на ложе, обратить в рабство, а то и просто убить. Иногда с чужаками можно торговать, или даже сотрудничать, но никогда нельзя забывать, что они чужаки. Незнакомец в чужой земле или враг или добыча или вовсе нечто, лишь маскирующееся под человека. Как правило, чужаки, явившиеся в чужое племя, не могли рассчитывать на тёплый приём.
Но были в этом правиле и исключения. Караванщики, вольные копья, странствующие сказители и артисты. Нередко они путешествовали в одной компании и были теми, кто хоть как-то связывал воедино изолированные племена Серых земель. Торговцы позволяли узнать новости о соседях, торговцы позволяли получить чудесные вещи, невиданные в племени, торговцы могли рассказать о новых опасностях, которыми изобиловал мир. А если был в караване сказитель, или лучше того – музыкант, приход каравана и вовсе становился настоящим праздником.
Сарг лежал в одиночестве, занимая травяное ложе, чуть поодаль от большого костра, рядом с которым жители Келета – поселения примерно на четыре сотни жителей, отмечали визит каравана, немного украсивший их жизни, обычно столь же выжженные и растрескавшиеся, как поверхность умирающей планеты. Уже прошли торги и рабы, дорогие ткани, дублёная кожа, обсидиановые плитки, как и многие другие вещи, имевшие хождение в Серых землях, перешли в собственность Келета в обмен на сладчайший мёд и амфоры с веселящим напитком, слава о котором расходилась далеко за пределами земель, контролируемых селением. Уже успели караванщики рассказать о своих странствиях по миру, не обойдясь без некоторых небылиц. Уже узнали жители о стычке с людоедами в опасной близости от их собственных жилищ. И сейчас, в разгар ночи, настало время курить дурманящие травы, плясать, петь песни и праздновать.