Кристал. «Сказал — сказал!» Дать ему волю, мы бы вообще с колес не слезали. Нет уже, надо решать раз и навсегда: либо он сделает настоящий театр, как прежде, либо к чертям это занятие!
Педро поражен непривычно резким тоном Кристал.
Педро. Я только подумал… может, он хотел… Гринго пора ужинать.
Кристал. Уж я бы им ответила.
Педро. Спокойной ночи, Кристал.
Она его не слышит. Возбужденно гремя посудой, собирает чайные принадлежности. Справа входит ГАБРИЕЛЬ и останавливается, глядя на них. Ему лет двадцать. От Кристал он унаследовал прямоту, а от Фокса — душевную изощренность, и эти два качества уживаются в нем с трудом. На первый взгляд он кажется слабаком, но это ложное впечатление. На нем куртка с капюшоном и рубашка с расстегнутым воротом, через плечо — матерчатая сумка, какие обычно носят моряки.
Габриель (тихо, невыразительно). Переночевать хоть пустите, а?
Педро. Кристал! Смотри: Габриель!
Кристал оборачивается. Она не верит своим глазам.
Кристал. Габриель?.. Боже мой, Габриель! Это же Габриель, Господи Боже мой! (Бросается ему на шею).
Габриель. Кристал!
Кристал. Сыночек!
Габриель. Ужасно рад тебя видеть.
Кристал. Я сперва не разглядела в темноте… Педро-то сразу сказал, а я смотрю и не вижу…
Габриель. Я хотел сделать вам сюрприз.
Кристал. Педро, ты только посмотри, как он вырос! Настоящий мужчина!
Габриель. Педро!
Педро и Габриель обнимаются.
Педро. Добро пожаловать… Добро пожаловать домой.
Габриель. Как же дома хорошо! Ну, а вы-то как? Где Папаша, где Фокс? Где все?
Кристал. Фокс куда-то вышел. Папаша только что лег спать. Ну, а мы с Педро — вот! До чего же он возмужал! А когда ты приехал? Нас как нашел?
Габриель. Вчера вечером, из Глазго, пароходом, а дальше на попутках. Педро! Как твои собачки, старина?
Педро. Теперь у меня только Гринго…
Габриель. Всего лишь одна?
Педро. …но она… она… погоди, я тебе ее покажу…
Габриель. Не сейчас, давай лучше утром.
Педро. Такой собачки у меня никогда не было. Она мне как… она мне прямо как жена.
Кристал. Пойду, скажу папе, вот порадуется! Хотя нет, не стоит: он потом не заснет.
Габриель. Как он?
Кристал. Молодцом. В прошлом месяце семьдесят восемь стукнуло.
Габриель (неуверенно). А Фокс?
Кристал. Лучше всех. Фокс в своем репертуаре: идет ва-банк.
Педро. Боже мой, сейчас он тебя увидит.
Габриель. Может, я… Может, вы сперва скажете ему, что я здесь, а то…
Кристал. Пять лет прошло, все давно забыто. Он только о тебе и говорит, правда?
Педро. Каждый день по нескольку раз.
Габриель. Он же выгнал меня, разве вы не помните?
Кристал. Говорят тебе, он будет счастлив. Ты голоден? Когда ты последний раз ел?
Входит Фокс. Он оживлен. Габриеля пока не видит.
Фокс. Вот понадеешься на вас и влипнешь в историю! Мало того, что налог на грузовик не уплачен, так еще и стояночные огни не горят. Вот и приходится распинаться перед этим легавым! Да закрой я рот хоть на секунду… (Наконец он видит Габриеля.) Неужели…
Габриель. Да, да, Фокс, явление блудного сына.
Фокс. Иисус Мария!
Кристал. Я обещала, что ты…
Фокс. Габриель!
Фокс первым бросается к сыну и крепко обнимает его. Он готов расплакаться.
Габриель. Ну что ты, Фокс, что ты.
Кристал. Он замечательно выглядит, правда?
Фокс. Он выглядит… божественно! Уезжал мальчишка, помнишь, Педро? А теперь — гляди, дорогая, — мужчина, настоящий мужчина. А какая осанка, какие манеры! Когда он приехал?
Кристал. Только что.
Фокс. А как он нас отыскал?
Габриель (с кислой миной). Ну, сошел я сегодня утром с парохода, купил ирландскую газету и стал искать, не случилась ли где катастрофа, чтобы зевак побольше собралось. Вот и вычитал, что в таком-то графстве…
Фокс. Каков паршивец, а? Все такой же шалун! (Обращается к Педро.) Ты всегда говорил, что из него выйдет великий клоун. (Мягко, с нежностью в голосе.) Боже мой, как все-таки приятно видеть тебя, сынок. С тех пор как ты уехал, мы что-то… мы… Но теперь ты снова с нами, и жизнь внезапно… (Обрывает фразу на полуслове. Продолжает бодрым тоном.) Ну, как тебе Кристал?