Кристал. Педро…
Педро. А если она не давала о себе знать, я принимался ее разыскивать. «Устрою тебе взбучку», — говорю. «Хорошую взбучку получишь». А она знает, что я ее пальцем никогда не трону…
Голос его замирает.
Габриель. Боже, какой ужас… Она была для него всем…. И в его-то возрасте…
Фокс. Так уж получилось.
Габриель. И как, черт побери, она могла наглотаться отравы? Боже мой, разве кому-то жить надоело?
Фокс пожимает плечами и отходит. Габриель смотрит ему вслед, потом на него самого; смотрит не отрываясь.
Фокс…
Фокс (быстро, НАСТОРОЖЕННО). Ну чего тебе?
Габриель. Ей-богу, Фокс, твоих рук дело.
Фокс. Ты о чем?
Габриель. Ты это сделал?
Фокс. Сделал что?
Габриель. Боже мой, ну как ты мог?
Фокс. А ты кто такой мне выговаривать?
Габриель. Это все равно, что Педро отправить на тот свет.
Фокс. Это всего лишь собака… не старуха же.
Габриель. Это сделал ты… Нарочно…. Чтобы от Педро избавиться.
Фокс. Заткнись.
Габриель. Ты нарочно избавился от близнецов Фриттеров, Сида с Таней да и от всех остальных.
Фокс. Глупости все это.
Габриель. Почему же, любезнейший?
Фокс. Ты ничего не понимаешь.
Габриель. Чего ты добиваешься?
Фокс. Оставь меня в покое. У меня все в ажуре.
Габриель. В ажуре? В ажуре, говоришь? Разваливаешь дело. Травишь у старика собаку. Чего ты добиваешься?
Пауза.
Фокс. Бывают в жизни такие минуты раз-другой, когда наступает прозрение, будто мгла расступается перед тобой. И все как на ладони. И понимаешь вдруг, что не все потеряно, что наступят и лучшие времена.
Габриель. Какая еще мгла? Ты просто спятил?
Фокс. Но прозрение — всего лишь миг. И мечтаешь об одном — как спасти, сохранить хоть крупицу высшего торжества.
Габриель. Ты все заранее придумал. Это точно. Нарочно придумал!
Фокс. Должны же наступить лучшие времена.
Габриель. Безумие какое-то.
Фокс (устало). Да отстань ты от меня.
Габриель. Ты — сама ненависть. Вот где корень зла. Ты всех ненавидишь.
Фокс. Ну уж нет.
Габриель. Даже Кристал.
Фокс. При чем тут Кристал?
Габриель. Очередь за ней. Ты и ее бросишь.
Фокс. Много ты понимаешь, парень. Кристал для меня — все.
Ночь. На сцене никаких декораций и почти совсем темно. С правой стороны доносятся приглушенные голоса; в них чувствуется возбуждение. Неожиданно появляется Габриель и как обезумевший мчится через сцену. Он бос. На нем нижняя рубашка и брюки. Когда он добегает до левого края сцены, из темноты появляется одетый в форму ирландский полицейский — и Габриель оказывается в его объятиях.
Полицейский. Добегался. Спокойно, Мелаки.
Два переодетых английских сыщика выходят с правой стороны.
Первый сыщик. Сержант, держи его.
Второй сыщик. Этот сукин сын укусил меня за руку! (Достает наручники.) Получай, ирландский выродок. А когда вернемся, посчитаю тебе зубы.
Габриель протягивает руки. Второй сыщик наносит ему удар в живот. Габриель скрючивается.
Полицейский. А это уж ни к чему.
Второй сыщик. Это только начало, ирландский выродок. Цветочки, как говорится.
Полицейский. Лучше-ка достань, во что его одеть.
Первый сыщик. Я схожу.
Полицейский. И ботинки не забудь.
Первый сыщик уходит.
Второй сыщик. А я бы забрал, в чем есть. (Хватает Габриеля за подбородок.) Для начала хватит, ирландская рожа, а? А теперь познакомимся. Меня зовут Коулстрим. Уже прилично гоняюсь за тобой, ирландская рожа. Вот отделаю тебя как следует — пожалеешь, что из своего табора нос высунул.
Полицейский. Обвинение будет предъявлено в участке.
Второй сыщик. А с утречка — в Манчестер. И на самолет. Чтоб побыстрее, ирландский выродок. Документы о выдаче, места в самолете — все в порядке. А ты порядочное дерьмо. Понятно, ирландская твоя душонка?