— Пропаганда.
Льюис покачал головой.
— Факт. У тебя семьдесят шансов из ста превратиться в пыль, а у моего прекрасного нового трекера — в конфетти.
Его изображение в соседнем кресле начинает расплываться и исчезает. Внезапно мне становится очень одиноко. Я с жужжанием несусь по трассе Блю-Ридж, разрезающей патриархальное графство Аллегани. Я взбираюсь на зеленый гребень и устремляюсь вниз, в серию головокружительных поворотов, через которые меня осторожно проводит система пилотирования трассы. Корова приподнимает голову над каменной стеной загона, провожая меня взглядом. Эта яркая, выразительная картина отпечатывается в моей памяти, и мне по какой-то необъяснимой причине становится настолько грустно, что перехватывает горло.
Я врываюсь на трассу 81 севернее Роанока и, заметно увеличивая скорость, приближаюсь к Вашингтону, округ Колумбия. Настроение у меня улучшается. Я нажимаю кнопку переговорного устройства, и вновь появляется Льюис.
— Что ты ешь? — спрашиваю я его.
— Филе миньон, — отвечает он, — с легким привкусом полиуретана.
— Хм… Послушай, у меня есть одна мысль. Ты никогда не пытался просочиться в систему бронирования руководства трассы? Или в сеть пилотирования?
Льюис фыркает.
— Это незаконно, ты же знаешь. К тому же, если они обнаружат, что твое имя внезапно появилось под первым номером на листе ожидания на слияние, — и это после того, как я делал на тебя запрос, — они просто сожгут меня лазерным лучом со спутника, как банального пирата.
— Это не то, о чем я думал, — говорю я. — Мне просто нужна кое-какая информация. Тебе не придется ничем манипулировать.
— И все же это незаконно и очень опасно.
— Что, если выстроить компьютеризованную модель всей транспортной схемы слияния в тот самый момент, когда я в нее ворвусь? Это даст мне сведения о каждом трекере — модель, состояние машины, когда они там окажутся, кто за рулем…
Льюис вытягивает губы трубочкой. Я его зацепил… он думает об этом.
— Попробую потыкаться в систему, — говорит он задумчиво. — Но на это потребуется некоторое время… возможно, больше, чем есть в твоем распоряжении.
— Тебя что-то еще смущает?
— Вообще-то я на тебя очень разозлился, — говорит он, — но попытался отложить свой гнев на потом. А теперь ты меня втравил в этот абсурд…
— Я не отступлю, Льюис.
Льюис выглядит несчастным, его изображение вновь исчезает.
Внешний Пояс вокруг Вашингтона является памятником человеческой инженерной мысли — четырнадцать ярусов, восемь полос в каждом направлении. При этом для перехода с яруса на ярус или слияния с другой трассой не нужно выруливать на эти говенные проселки, пролегающие в заповедниках. Конгресс не жалеет денег на родную столицу.
Отсюда до Рехобот-Бич не будет никаких неудобств.
Я вплываю на одиннадцатый ярус и оказываюсь в плотной массе таких же сумасшедших водителей, как я сам. Хотя Льюисова «Арисава» совсем свежая модель, ей далеко до высококлассных «БМВ» и шампленов.
Весь Внешний Пояс наполнен жужжанием — или это просто вибрация? — словно исполинский улей. Я представляю себя маленьким трудолюбивым насекомым, спешащим навстречу предопределенной судьбе.
Ко мне возвращается меланхолия, и вновь хочется поговорить с Льюисом, который, наверное, сейчас места себе не находит. Я щелкаю по переговорному устройству, но останавливаю себя и вместо этого набираю офисный номер Тиу. Она ест жареный рис прямо за рабочим столом, одновременно редактируя отчет на ноутбуке.
— Опять ты, — говорит она без энтузиазма. Она подбирает упавший на стол треугольничек зеленого перца и отправляет его в рот. — Ну что, успокоился немного? Группе расширения памяти может потребоваться твое содействие на переговорах в Денвере.
— Хм, я надеялся, что ты перешлешь мне копию тезисов Дюдайек, — говорю я. — Возможно, у нее есть и другие материалы к презентации, которые ты могла бы для меня скопировать.
Тиу откладывает вилку.
— Не собираюсь для тебя шпионить. За такое могут уволить!
— Ты сама говорила, что я должен был получить тезисы, — напоминаю я. — Так что если бы ты, копируя тезисы, случайно наткнулась на какие-нибудь заметки касательно презентации…
— Ты звонишь из трекера? — спрашивает она.
— Это новая «Арисава» Льюиса. Нравится?
— Мне отсюда не видно, — говорит Тиу. — Салон выглядит потрясающе… у Льюиса всегда был хороший вкус. Эй, а где ты?
— Как раз огибаю округ Колумбия. Через несколько минут буду в Балтиморе.
Тиу смотрит на часы и хмурится. Чем лучше она осознает происходящее, тем больше ее охватывает беспокойство.
Она начинает разговаривать вкрадчивым тоном:
— Ты действительно хочешь успеть к презентации Дюдайек?
Я киваю.
— Стало быть, ты собираешься просто войти в конференц-зал и самостоятельно провести большую часть презентации, — говорит она. — Возможно, ты даже сумеешь выявить несколько проколов в теории имплантации Дюдайек — если только тебе удастся ознакомиться заранее с ее заметками?
— Об имплантантах я могу говорить неделю, — говорю я ей, — безо всяких заметок.
— А как же слияние? — скептически интересуется она.
— На этот счет у меня есть одна-две мысли.
— Ага, — говорит она. — Послушай, хочешь дорожный анекдот: что проносится через мозг комара в последний момент его жизни, когда он врезается в твое лобовое стекло?
Я наблюдаю за трекером, несущимся в соседнем ряду слева от меня. Его протекторы изнашиваются с опасной быстротой — этому парню настоятельно необходимо пройти техосмотр оснастки. Затем я смутно соображаю, что должен как-то отреагировать на идиотский прикол Тиу.
— Это старая шутка, — говорю я ей.
— Его задница! — объявляет она торжествующе. И добавляет: — Перезвони мне через десять минут.
После Балтимора трасса 95 ссыхается до восьми полос. Это старое сооружение — темные туннели с нагнетаемым кордитовым воздухом. У меня начинает затекать спина от долгого сидения в одном положении. Каждые двадцать-тридцать миль очередной поток транспорта сливается с нашим ярусом. Это отточенный, управляемый компьютерами балет трекеров. На каждом из подобных пересечений я пытаюсь бросить взгляд назад в туннель слияния в надежде разглядеть лазерные пушки, выбрасывающие защитную сеть на пути трекеров, которые пытаются пройти слияние без разрешения. Теоретически заграждение включается только в тех случаях, когда система безопасности решит, что нарушение угрожает жизни законопослушных водителей. Но, похоже, это происходит в семидесяти процентах случаев.
Льюис материализовывается на соседнем сиденье, возбужденно ерзая.
— Я чрезвычайно хитро внедрился в систему безопасности, — говорит Льюис. — Вскоре она начнет снабжать нас информацией, и мы сумеем построить тебе модель слияния.
— Чудесно, Льюис. Послушай…
— Но сейчас я тебе скажу нечто такое, отчего ты буквально расхохочешься.
— Я не прочь похохотать, — говорю я, — если только это не анекдоты о расплющенных насекомых.
— Так вот, о листе ожидания на слияние в 2.50. Он заполнен на пятьдесят три процента, что очень много для дневного времени. Руководство трассой сказало, что не будет включать никого, кроме высшей шестерки. И вот я сказал себе: черт, просмотрю-ка все имена. Объясню каждому ситуацию, что, дескать, мне позарез нужно попасть на линию. Предложу им деньги, если на то дело пошло.
И вот я просочился в лист ожидания. И знаешь что? По меньшей мере дюжина из этих людей, включая даже каждого из высшей шестерки, из одной компании — твоей! Теперь решение за тобой: позвони в офис, дерни за ниточки. Черт, ты же там не последнее лицо!
Напряжение в груди спадает.
— А что это за имена?
— Во всех случаях одно и то же имя, — говорит Льюис. — По-моему, это твой клерк по организации путешествий — Лаверна Дюдайек.
У меня на руках, вцепившихся в баранку, побелели костяшки пальцев.
— Льюис, это именно она пытается перехватить у меня имплантационный проект. Возможно, она приняла меры к тому, чтобы устроить мне какие-нибудь неприятности по дороге.