— М-м-м-м-м… ну, да…ну, да… Мать…
— Настя, Андрей, — Дядька вдруг резко отмер, посмотрел на меня очень странным взглядом, а потом обратился к жене и сыну. — Давайте, на улицу. Пусть поговорят. Им есть, что обсудить, наверное.
Тетка набрала воздуха в грудь, планируя, походу, объяснить вслух, куда и кто может идти. Из семейства Милославских, естественно. На маман она смотрела так, что, если существует вообще возможность проклятия, то Светланочка Сергеевна будет до конца жизни ходить и на ровном месте спотыкаться. Или покроется язвами. Не знаю, как оно там происходит. Прямо ненависть была в Настиных глазах. Сдается мне, если бы не дядька, летела бы госпожа Милославская с порога этого дома кубарем, не успев его переступить.
— Я сказал, выйти всем. — Тихо, но очень весомо повторил Виктор.
Вот умеет он без крика и скандала сделать так, что все по струнке ходят. Кроме мамочки, конечно. Она в ответ на слова брата, высокомерно усмехнулась. Не поняла даже, что дядька вообще-то таким образом проявил уважение к человеку, который оказался в его доме. Кем бы этот человек не был.
Андрюха тут же развернулся и исчез в сенях. Правда, прежде, перед выходом, успел мне улыбнуться одними губами. Это был жест поддержки, типа того. Настя молча сорвалась с места и выскочила вслед за братцем. Виктор ушел последним. Он не посмотрел ни на меня, ни на сестру.
— Что за представление? — Как только закрылась дверь, маман тут же напряглась, вывернулась из моих сыновьих объятий и отскочила в сторону. — Ты в лучшие времена столь горячей любви ко мне не проявлял. Деревенский воздух так влияет? Знала бы, отправила сюда раньше. Глядишь, вел бы себя иначе.
— Да ладно… — Я тоже отошёл от змеюки, опасаясь, что на меня попадет ее яд. — Странно. Интересно, почему родной сын так плохо к тебе относился… А-а-а-а-а-а-а… Наверное, мне просто не за что любить Вас, Светлана Сергеевна.
— Ты не заговаривайся! Совсем обнаглел. Вообще-то, я — твоя мать!
— Ой, давай только без вот этого: «Мучалась, рожала, дала жизнь…» Хорошо? Очень сомнительная причина для любви, тот факт, что ты — моя мать. Скорее минус, чем плюс.
Милославская замолчала, очень внимательно, пристально, глядя мне в глаза. Такое чувство, что она пыталась за эту минуту увидеть, что творится у меня внутри. Напрасное занятие, конечно. Я и сам этого не знаю.
— Ты изменился… — Выдала она вдруг. Тон у маменьки был задумчивый, философский.
Честно говоря, вообще не парился насчет своего поведения. Настоящую причину один хрен никто никогда не узнает. А даже, если узнает, то не поверит. Это же звучит, как бред.
— Я не Жорж Милославский, а вообще другой человек. Так вышло, что я немножко умер и теперь нахожусь в его теле. — Реально сказал это вслух. Было интересно, как отреагирует маман. Хотя, предполагал, что, скорее всего, никак.
— Началось… А я — царица египетская. Или Элизабет Тейлор. Тоже маловероятно. Слушай, твои закидоны из переходного возраста слишком затянулись. Ну, ладно был сложный период. Ты творил, что на душу ляжет. Замучалась покрывать тебя перед отцом. Сейчас, пожалуйста, хватит нести чушь. Тебе что-то напел Виктор? Оговорил меня? Выставил в плохом свете? На него это, вроде, не похоже. Он в нашей семье — самый главный чистоплюй. По крайней мере, был таким раньше. Люди редко меняются.
Светланочка Сергеевна ожидаемо не поверила моим словам. Это какой-то странный закон равновесия. Хочешь хорошо соврать, скажи правду. Естественно, она решила, будто сынок ей на зло несёт очередную ересь, провоцируя тем самым на скандал. Да уж… Явно у Жорика были не самые теплые отношения с матерью.
Интересно, почему. Я вдруг понял, что за все это время даже не попытался узнать, каким он был, мой прежний владелец тела. Реально. У него ведь по любому имелись привычки, история прожитых лет. Да вот даже сложные отношения с мамочкой. Ее совершенно не удивляет мой негатив. Она только отметила, будто сын стал вести себя более нагло.
— Что ты хочешь, мамуля?
— Зачем приезжал в Воробьевку и приходил к Лиходееву?
Опаньки! А вот это неожиданно. Прямо с места в карьер. Пошла сразу с козырей. Нет, как только увидел Светланочку Сергеевну, сразу понял, она в Зеленухах появилась не просто так. Родственной любви у нее нет. Это странно, конечно, но реально нет. То есть, она понимает, Жорик — ее сын, о нем, вроде как, надо заботиться. Но не более.
Ни к сыну, ни, уж тем более, к брату она не испытывает нежных чувств, чтоб рвануть вдруг в Зеленухи. Захотела проверить как я тут живу? Да ну на хер. Ей это так же интересно, как мне экономическое развитие Гондураса. То есть, никак. Но причина должна быть. Это факт. Маман далеко не дура. Если она приперлась, значит что-то ее сподвигло. Причем это «что-то» имеет очень большой вес. Ну, а после прозвучавшего из уст Светланочки Сергеевны вопроса, все встало на свои места. Но при этом, услышать фамилию Дмитрия Алексеевича я, если честно, не ожидал. У госпожи Милославской такие длинные руки? Или как у волка из сказки. Самые большие уши, самые большие глаза и самые острые зубы. Как, блин, она узнала? Не сам же Дмитрий Алексеевич доложился. Тот вроде сильно о своей шкуре печется.