Оставалось дело за малым, выманить у Николая Николаевича ключи от машины.
Девчонка сначала предложила обойтись без этого и воспользоваться расхожим в деревне транспортом, велосипедом обыкновенным. Как только она произнесла это слово, «велосипед», у меня задергался глаз. Отвечаю. Сразу вспомнилась предыдущая поездка. Я сообщил Наташке, что, конечно, если она очень хочет, то может ехать на велике. Вслед за мной. Я на машине, а она на велике. Потому что сдохнуть по дороге нет ни малейшего желания. А в прошлый раз я чуть не сдох. И это при том, что вёз только сумку. Если сейчас вместо сумки повезу Наташку, то смерть моя будет однозначной и неминуемой.
Девчонка как-то не изъявила особого желания струячить на велике вслед за машиной. Неожиданно.
В общем, мы придумали версию и для председателя. По мне, нелепую, однако, Наташка сказала, точно прокатит.
— Что за сон? — Николай Николаич возился во дворе сельсовета, когда мы с девчонкой нарисовались там же.
Он вообще, походу, задался целью превратить свою рабочую территорию в некое подобие парка. Клумбы теперь имелись в наличие, почему-то оформленные в старые шины, пришла очередь деревьев. Одно уже стояло рядом, засунутое в ведро. Удивительная тяга к прекрасному.
— Да пап, бабушка снилась. И сон такой, прям, что говорят, в руку. Надо съездить, проведать. Сам понимаешь, мало ли.
— А этот? — Николаич кивнул в мою сторону. — Ему тоже сон приснился? Тоже в руку? Надеюсь, не про нашу бабушку?
— Ну, что ты начинаешь… Сама я ведь не поеду на машине. Хочу ещё в универмаг зайти. Надо тебе кое-что присмотреть. В Москву поедешь все-таки. — Наташка подошла к отцу и обняла его. — Пап, ну дай машину. Мы быстро.
— Да ладно. Понял я, понял. Рассказывает она мне про сон тут. С Жориком хотите в Воробьевке погулять. Чай не дурак. Сам был молодым. Иди в кабинет. На столе ключи лежат.
Короче, можно было не заморачиваться со всякими оправданиями. Один черт председатель все понял по-своему. Правда, когда девчонка убежала в сельсовет, Николаич погрозил мне пальцем и напомнил, что всякие части тела имеют свойство отрываться, если к этому приложить усилия.
В итоге, буквально через час, мы уже стояли с Наташкой возле воробьевской больницы.
Возникла новая проблема. И эта проблема имела вполне конкретный вид. Злобная старуха в теплом жилете. Жилет я узнал. В прошлый раз он висел на стуле. А вот цербер откуда появился, не знаю. Но бдила она за всеми посетителями очень зорко. Не давала прохода никому.
Вообще людей сегодня наблюдалось в разы больше. Наверное, из-за раннего времени. На первый этаж, где условно говоря, была поликлиника, старуха пускала без вопросов. А вот к лестнице, ведущей на верхние этажи, хренушки.
— Пропуск есть? — доколупалась она к какой-то тетке.
Тётка трясла перед старухиным носом авоськой с продуктами, объясняя, что там свежие горячие котлетки, которые ей непременно надо отдать то ли мужу, то ли сыну.
— Пропуск есть? Нету? Тогда давай котлетки, передам. А внутрь не пущу. Без пропуска.
Короче, судя по всему, хрен нам, а не Нина Григорьевна. Ясное дело, пропуска у нас не имелось. Ну, уж нет. Сегодня в больницу я точно попаду. Чего бы мне это не стоило.
— И как быть? — Наташка растерянно посмотрела на меня.
Я пожал плечами. Можно, конечно, сесть в засаду и ждать, пока старуха куда-то свалит. Она ведь живой человек. Должны быть у неё потребности, в конце концов. Но этак полдня убьем.
Решение пришло неожиданно. Входная дверь, возле которой мы с девчонкой отирались, стараясь не выделяться среди посетителей, чтоб не привлекать внимание старухи, резко распахнулась и в холле больницы появился мужик. Он вел под руку молодую женщину, которая, судя по выступающему вперёд животу, была беременна.
Мужик прямой наводкой направился к старухе.
— Мать, жена рожает. Куда нам?
— На второй этаж, сынок, и направо. Там нужное отделение.
Цербер вскочила из-за стола и, бросившись к высоким дверям, которые вели к лестнице, открыла вторую створку. Не знаю, зачем. Наверное, боялась, что застрянут.
Причём, о пропуске она даже не вспомнила.
— Наташ… — Протянул я, задумчиво глядя вслед удалившейся роженице, — А пойдём, к машине сходим. Там на заднем сиденьи лежала какая-то тряпка.
— Что ты задумал? — Девчонка напряглась.
— Ничего особенного. Будем делать из тебя наш пропуск.
Конечно, по началу, выслушав мой гениальный план, Наташка упиралась. Минут пятнадцать. Потом смирилась. Сказала, проще кобеля в зад поцеловать, чем переубедить Жорика Милославского. Дословно. Прям цитирую её слова.