— Режиссёр согласен на время съёмок фильма закопать топор войны.
— Подозрительно, — сел нормально чуть склонил голову набок. Это при такой-то шее. Вот не воспринимался сей персонаж серьёзно.
— Ладно, давайте торговаться. Первое, по результатам фильма вам присвоим заслуженного, а Никулину народного (А что всего-то на год раньше.) Второе, — Пётр чуть помедлил. Да почему нет? — У меня есть пара написанных сценариев, (На самом деле только в проекте) короткометражки юмористические. Поставлю вас режиссёром. Оправдаете высокое доверие?
Моргунов достал платок и вытер шею. Платок был не свежий. Правильно такая жара на улице, и приёмная на южной стороне. Жарко «Бывалому».
— Извиняться не буду, но постараюсь вести себя корректно, — запихал платок в карман, но тут же вынул и снова протёр бычью шею.
— Вот и договорились, почти. Евгений Александрович, а вы как к новому сценарию относитесь, не появлялось желание чего-нибудь добавить?
— Уголовники не смешные. Может, вы и правы с анекдотами.
— Евгений Александрович, вы на бумаге мне изобразите замечания и добавочки ваши. Договорились.
Вот. Другой человек. Протянул солидно руку, прощаясь. Ох, уж эти артисты. Они не за деньги пока работают, за признание. Плохо это или хорошо? Увидим.
Глава 4
А чего хорошего «понимаешь» сделал для страны царь Борис? Развалил. Накормил ножками Буша. Устроил гражданскую войну в Чечне. Разорил. Большую часть. Обогатил. Ну, очень маленькую часть, в том числе и своего зятя. Позволил разворовать. Нет. Не всё так плохо. Ну, например, он уничтожил атомную промышленность в США. Продал, читай «подарил» врагам огромное количество оружейного плутония. Те на радостях и прикрыли своё производство. Сильный ход. Ещё одно есть за этим одиозным персонажем положительное дельце. Царёк выделил деньги на реставрацию «Царицыно».
Нет, нельзя до этого доводить. Отобрать нужно «понимаешь» у товарища это достижение. И Пётр придумал как. И не только придумал, но и организовал тайную «Вечерю». Точнее, он думал, что тайную. Получилось как всегда.
Пустырь, заросший сорняками, берёзы, растущие прямо на стенах, разрушение этих стен. Тяжёлое впечатление. Словно война ещё не кончилась. Сейчас вон из-за той арки выскочат лаптёжники с крестами. Покружат юнкерсы над этой разрухой и пожалеют бомб. Русские сами разрушат. Ведь бомбы делают на заводах в фатерлянде их фрау и фатеры. Стараются, недоедают и недосыпают. Беречь бомбы надо.
А нам что надо? Почему разруха. Нет денег. Правда, нет. И не будет! Миллиард вложим в Египет. А сколько в Польшу? В злейшего врага. Восьмую сталинскую высотку им построим. А они на референдуме примут решение её снести. Это наследие оккупантов. А если эти деньги вот в эти развалины вложить и в десятки таких же? И наладить приток туристов. Бавария своими замками в двухтысячных зарабатывает больше денег, чем вся алюминиевая промышленность СССР, подаренная Ельциным зятю.
Троцкисты засели в Политбюро. Не добил их Сталин. Вот давал же Пётр себе слово не лезть в это, не спасать страну от себя самой. Только вот смотришь на творения Баженова и Казакова, на коз, что объедают листву с проросших сквозь стены берёз, и понимаешь, что не сможешь не вмешаться. Чем только это закончится?
Пётр назначил у стен этого памятника встречу министру финансов СССР Василию Фёдоровичу Гарбузову. Попросил после работы подъехать к арке на входе. Пообещал поделиться тремя идейками, как наполнить казну. Не хотел встречаться в кабинете, ни у себя, ни у финансиста. Сто процентов контора слушает. Что ж, Гарбузов приехал. Приехал на «Чайке» и в форме. Какая уж секретность. Даже козы на него уставились, жевать перестали. Как же — новый куст. Ярко-зелёная форма с маршальскими звёздами в петлицах. И вся в золотых дубовых листьях. Красота! Вот ведь, нужно, наверное, и министру культуры какую форму придумать. Тоже всю в золотом шитье, как у камергеров во времена последних царей.
— Василий Фёдорович, подходите, присаживайтесь. Или прогуляемся по развалинам? — Штелле к встрече чуть-чуть подготовился, взял с собой пару раскладных стульев с дачи.
Министр был в теле. Глянул подозрительно на хлипкие конструкции и, оглядевшись, мотнул головой в строну огромной ели.
— В тенёчке, вон там постоим. Ненадолго же, обещал? — и, не оглядываясь, широким шагом направился к строениям.
Пётр взял папочку с идейками из своей «Чайки» и пошёл следом. Получилось феерически. Финансист поскользнулся на собачьей какахе и начал падать. Штелле бросился его поддержать, но Гарбузов был тяжелее, да и набрал уже ускорение свободного падения. Врезался министр финансов локтём в мину собачью, а следом на него и Пётр завалился. Покряхтывая и кляня чью-то мать, побарахтались и встали. Кердык парадному маршальскому мундиру. Да, и Пётр рукой в это самое вляпался.