Де Голь стар. Шарлю скоро исполнится семьдесят семь лет. И жить осталось три года. И всего половинка года спокойной жизни. А потом студенты Сорбонны. Предупредить? Не предсказуемый товарищ. Бодается с Америкой, но не друг СССР. Просто иногда цели совпадают. Он — француз. Его цель — Великая Франция. Остальное — просто средство достичь величия. Нет. Не надо предупреждать. Нужно попытаться сблизиться с Францией, а не с Де Голем.
Или надо? Этот студенческий бунт 100 % дело рук ЦРУ. Достал их генерал. Подготовили, проплатили, а спецслужбы Франции прошляпили. Это с одной стороны. А с другой? А с другой — Ленин. Чего первый Ильич говорил про революционную ситуацию? Непопулярна была правительственная монополия на телевидении и радио (свободными были только печатные СМИ). Монополия вообще не может быть популярной. А тут СМИ. Даёшь свободу слова! Хотим порно на экране. Хотим прямо по телевизору рассказывать о пользе марихуаны. Не дают! Долой! Кроме порно, важной причиной утраты доверия к де Голлю была его социально-экономическая политика. Рост влияния отечественных монополий, аграрная реформа, выразившаяся в ликвидации большого числа крестьянских хозяйств, наконец, гонка вооружений привела к тому, что уровень жизни в стране не только не повысился, но и во многом стал ниже (к самоограничению правительство призывало с 1963 года). Да, разорились слабые хозяйства, да, конкуренция в любом случае приведёт к укрупнению хозяйств и увеличению их механизации. Разорится тётенька выращивающая три редиски. Пусть и очень вкусных. Сосед построил теплицу и вырастил на месяц раньше триста редисок. Всем хорошо. Тётеньке плохо. Протестует она. Наконец, всё большее раздражение постепенно вызывала личность самого де Голля — он начинает казаться многим, особенно молодёжи, неадекватно авторитарным и несовременным политиком. Даёшь молодёжь! Правильно. Вот и думай, нужно ли рассказать Шарлю о Сорбонне.
Перед встречей с президентом, Пётр, естественно, наведался в посольство. Хотелось бы заглянуть в глаза архитектору, что его извалял. Ой, — изваял. Гений ведь. Увидеть в них искру. У гениев ведь должно искрить талантом из глаз?! Как придумал здорово. Взял прямоугольник. Уже молодец. И поставил на него ещё один, чуть большего размера. Творец! И украсил верхний кусочек бойницами. А чё? Ведь во вражеском окружении построили. Отстреливаться можно. Не иначе Сталинскую премию дали. А то и две сразу. Одну за «кубизм». Вторую за бойницы.
Посол под стать зданию. Тот самый, что чуть не развязал третью мировую. Валериáн Александрович Зорин. Член ЦК. Попили чаю. С печеньками. Фрукт держался как с равным. Старше на четверть века. И тоже член ЦК. Да и не о чём с ним говорить. Гораздо интереснее поговорить с хозяйственниками. Чего можно спереть в родные палестины? Чего просить у генерала? Чего наоборот — втюхать?
Товарищ был с красивой русской фамилией Бортко. Однофамилец того самого, что снял «Собачье Сердце». И имя красивое. Павел Миронович. Оказывается, есть ещё Мироновичи на свете. Не последний он.
— Павел Миронович, если я вам дам денюжку, не народную, свою, то вы сможете кое-чего купить и отправить в Союз.
— Как это свою, а почему вы это не можете взять с собой, когда назад поедете? А понял, вам машину надо.
— Точно. Машину. Мне нужно десяток мацепур. Десяток комбайнов зерноуборочных. Хлопкоуборочный комбайн. Тракторов разных десяток, а то и два. Сеялки для разных культур. Прессы для сока. Сепараторы. Ясна задумка, — товарищ рта не открыл, только чуть голову на бок склонил. Ухо одно вверх приподнял, чтобы не упустить чего из бреда министра.
— На свои? — полуулыбка. Вот она — Джаконда. Прототип.
— Да, Павел Миронович. Я ведь тот самый Тишков. Автор песен. Писатель.
— Мацепуры?
— Как далеки вы от жизни простых студентов. Это такой известный учёный в нашей стране — Мацепуро Михаил Ефремович. Он эту чуду изобрёл. Переведу для продвинутых французов. Нужен картофелеуборочный комбайн. Вернее, прицеп к трактору. Если он есть отдельно.
— Проблемы большой я не вижу. Купить всё это можно. И отправить, если деньги есть. А зачем? Министерство Сельского хозяйства не может купить? — озадачен Миронович.
— Понятия не имею. Приеду, повыгоняю половину помощников и сообщу вам. Если можно ещё купим. Ну, уж свои-то деньги я могу тратить, как захочу?
— Не косметику, не машину, не шубу жене? — опять джакондит.
— Шубы мы скоро к вам посылать будем на продажу. Машины тоже. Косметику? Косметику надо. Поощрять передовиков. Есть ведь наборы. Мне тысячу купите. И столько же дорогих духов в подарочной упаковке.