Владимир обернулся к товарищам и что-то тихо сказал. Федя не мог разобрать его слов. Но все комсомольцы тоже встали по команде «смирно».
Звеньевые один за другим отдавали рапорты. Наконец наступила очередь Вити Букашкина.
— Звеньевой третьего звена, — громко произнес Витя, запнулся и растерянно махнул рукой. — В звене три тройки, остальные четверки, ребята собирают металлический лом.
Владимир нахмурился, густые брови сомкнулись на переносице. Голубые глаза стали строгими. Лена вышла вперед.
— В знаменательный день рождения нашего отряда мы решили посадить у себя в саду десять яблонь, — сказала она и доверительно добавила: — Просим комсомольцев принять участие.
«А что, здорово мы придумали? — хотел крикнуть Федя, но сдержался. — Не только вашей бригаде давать триста тысяч экономии, мы тоже кое-что умеем делать, сажаем школьный сад!»
Комсомольцы вместе с Владимиром быстро разобрали лопаты и усердно принялись копать.
Феде было приятно видеть, как работали взрослые, и хотелось показать, что ребята владеют лопатами ничуть не хуже их. Но, обернувшись, он увидел, что Чиж только для виду ковыряет землю, хихикает, чем-то очень довольный.
Федя подошел к нему.
— А ну, копай как следует, лодырь! — прикрикнул он. — Хочешь весь отряд осрамить?
— Как могу, так и делаю.
— А я тебя научу, — угрожающе заявил Федя и крепко сжал кулаки. Он уже готов был от угрозы перейти к делу.
— Ладно, буду копать.
— Не думай, всю жизнь не проживешь на обмане.
Вот уже первая яблонька, тоненькая, с крепкими листьями, горделиво встала в саду. Пока Лена придерживала ее, Владимир осторожно утрамбовывал землю. Он последний раз прихлопнул лопатой.
— Это вы хорошо придумали. Яблоньки будут всегда напоминать о рождении отряда. Только бы нам присвоили звание бригады коммунистического труда. Мы бы тоже отметили этот день.
— Присвоят! — с жаром сказала Лена. — Честное слово, присвоят! А что вы тогда сделаете?
— Так сразу не скажу, — растерянно улыбнулся Владимир. — Это будет для нас большой радостью. Может быть, мы пойдем в театр, может быть, устроим ужин, но скорей всего мы отметим по-другому. Просто будем работать еще лучше.
Лена посмотрела на Владимира. Чем больше она узнавала его, тем все больше удивлялась необыкновенной энергии, постоянному желанию что-то делать, творить. Давно уже ребята поговаривали о создании звеньев «на совесть». И ей захотелось посоветоваться с ним, спросить совета, как у старшего товарища.
— Ребята хотят создать звенья «на совесть». Понимаете, все делать только хорошо: хорошо учиться, хорошо жить!
— А работать?
— Тоже на совесть.
— Это трудное обязательство, но оно выполнимо, — улыбнулся Владимир. — Через три года ребята будут вступать в комсомол. Интересно, как они сдержат свое обещание?
Федя все слышал. Вопрос Владимира он в первую очередь адресовал к себе. Надо было объясниться с братом и чем скорей, тем лучше. Неужели он думает, что случай с маркой может повториться?
— А мы напишем, что каждый из нас хочет исправить в себе, — сказал он и первый раз смело посмотрел Владимиру в глаза. — И это сделаем до вступления в звено. А хочешь, мы запишем наши обещания? Положим их в конверт и отдадим вам в бригаду на сохранение. А через три года проверяйте наши обещания.
Владимир своей тяжелой рабочей ладонью хлопнул брата по руке.
— Мы будем хранить ваши обещания рядом со своими комсомольскими делами!
На другой день все пионеры отряда должны были написать свои обещания и сдать их на хранение в бригаду.
С самого утра Чиж бегал по школе и искал третьеклассника. Он понимал, что не может написать своего обещания, пока не вернет обманутому мальчугану его марки.
Но мальчуган, как назло, не попадался. Чиж выбился из сил. Наконец он увидел третьеклассника к быстро отвел его в сторону.
— А я тебя искал, — обрадованно сказал мальчуган и полез в карман за марками. — Знаешь, мама мне тридцать новых марок купила.
Понизив голос до шепота, озираясь по сторонам, Чиж сказал:
— Я не буду меняться. На все твои марки, верни мне мою с острова Мадагаскар.
Мальчик удивленно отодвинулся от Чижа, завертел круглой головой, чувствуя какой-то подвох.
— Я тебе отдаю десять марок, а ты мне мой Мадагаскар.
— Не хочу.
— Я тебе дам пятнадцать марок, — Чиж торопливо вытащил из-за пояса альбом. — Можешь сам выбирать.
— Знаю тебя, ты хочешь обмануть, — упрямо твердил мальчуган и отрицательно тряс стриженой головой. — Думаешь, как маленький, так уже и ничего не понимает?. Да?