Игорь встал из-за стола, подошел к шкафу, откуда извлек нераспечатанную упаковку с маленькими бублиами. С нею он вернулся обратно за стол. Пытаясь «лопнуть» пачку, чтобы воздух пробил верх упаковки, Игорь так крепко схватился за нее, что, лопнув, она порвалась одновременно с двух концов – и снизу, и сверху. Только вот бублики выскользнули вниз и практически все упали на пол. Сохранить удалось от силы 10 сушек. Игорь чертыхнулся, как будто его ругательство могло исправить сложившуюся ситуацию. Он присел на корточки и стал собирать бублики, тут же отправляя их в мусорное время. Ретривер, который все это время тихо лежал под столом, возомнил, что его зовут играть. Он настолько внезапно подорвался из-под стола, что Игорь громко «ойкнул» и дернулся, ударяясь головой об стол. Тоби тут же ринулся на помощь – хозяин в беде, но очень хочет играть. Он толкнул Игоря своими лапами, поставив их на грудь, от чего человек завалился на пол. Вскарабкавшись на поверженного, Тоби стал лизать его лицо своим языком. Эта ситуация очень сильно рассмешила Анжелу. Сейчас она заливалась жизнерадостным смехом. Игорь был счастлив. Даже сейчас, лежа на полу, с собакой над собой. Он слышал, как смеялась его супруга. Она так давно этого не делала.
После того, как Игорь поднялся с пола и убрал рассыпанную еду, некоторое время полном молчании они пили чай. Тишину нарушила Анжела.
- Я жалею Максима только потому, что он, как и мы, остался один.
То сегодняшнее происшествие на дороге напомнила ей про автокатастрофу, в которой погибли Елена и Виктор Степановы. Родители Максима.
2. Возвращение
За Максимом закрылись тяжелые проржавевшие двери. Парень оказался по ту сторону пенитенциарного учреждения. Проще говоря, тюрьмы, в которой он отсидел четыре с половиной года. От звонка до звонка.
Максим с нетерпением ждал этого дня, когда окажется на свободе. Время в заключении тянулось неумолимо долго. Особенно последние 100 дней, остававшиеся до свободы. Но он стойко выдержал. Как будто у него был выбор.
За все то время, проведенное за колючей проволокой, у Максима не было ни одного инцидента как с сокамерниками, так и другими заключенными. Во время своего четырехлетнего срока отсидки Макс старался подальше держаться от неприятностей – никогда не влезал в конфликты, а если происходили стычки и передряги – то никогда в них не встревал. Даже, если в них были замешаны его сокамерники «Спелый», «Ромыч» и «Ушлый» - трое ребят, отбывавших наказание за кражи и разбойные нападения. Вот от них как раз и можно было ожидать чего угодно. В общем, Максиму удалось убедить своих «друзей на четыре года», что он не относится к криминальным кругам, а в тюрьму попал по собственной тупости, но во многом благодаря своим недоброжелателям. Естественно, он имел в виду Виктора, отца Сережи.
Оказавшись за бетонной оградой пенитенциарного учреждения, Максим почувствовал себя престарелым Бруксом из книги «Побег из Шоушенка». Правда, в отличие от Макса тот провел за решеткой около 50 лет своей жизни, получив досрочное освобождение. Другой на его месте оказался бы неслыханно рад. Но Брукс не выдержал. Жизнь на свободе показалась тому в тягость, и в один из дней он покончил жизнь самоубийством, повесившись в гостиничном номере. И сейчас Максима одолевали точно такие же мысли. Он не знал, куда податься и что делать дальше. Его никто не встречал, никто не ждал. И от этого становилось только тяжелее. Самое страшное осознать, что ты никому не нужен. Вообще никому.