Олеся стала казаться ему пустой куклой. Она не знала ничего! Она, как и Егор, не знала нищеты, никогда не была бита оголтелой гопотой и самым большим унижением в ее жизни было то, что она оступилась по пути за аттестатом на выпускном. Она абсолютно серьезно рассказывала ему об этом, краснея и чуть не плача, а Егор искренне ей сочувствовал. Теперь он бы не отказался посмотреть на нее, замерзающую и голодную, на неотапливаемом школьном чердаке, без родителей, без семьи, без денег, без каких-либо перспектив, без этого пресловутого «права по рождению», надеющуюся только на свой мозг и на брата-насильника. Егор почти возненавидел ни в чем не повинную Олесю, и через месяц объявил ей о разрыве отношений. Именно объявил: жестко, бескомпромиссно, не оставляя влюбленной девушке ни единого шанса возразить. Та плакала, недоумевала, обвиняла в измене. Егор не отрицал. Он действительно ей изменил.
Егор возненавидел бы и себя, если бы в его мозгу не звучал Асин голос «Я безумно люблю его». Он не находил себе места: вечерами он метался по своей комнате, как тигр в зоопарковой клетке, лишь иногда отрываясь на учебу, когда тянуть дальше не было никакой возможности. Он снова начал сочинять музыку. По кампусу прошел слушок, что он – героиновый наркоман.
Но у него был только один наркотик.
Ее слова.
Он перечитывал письма снова и снова, а потом еще и еще. Через месяц, когда он почувствовал, что сходит с ума – голос Заваркиной звучал прямо в его черепе – он начал писать. Он кидал письма в ящик madteaparty2013 по придуманной ею схеме: отправлял сам себе. Когда одно письмо падало во входящие, он принимался за следующее. Первые письма получались неуклюжими, но с каждым последующим у него получалось все лучше и лучше облекать свои чувства в слова. Он писал оставшиеся до выпускного месяцы.
Однажды утром его старания были вознаграждены: он обнаружил, что все письма в папке «Входящие» были помечены как прочитанные.
- Надеюсь, что это не ты, вездесущая Зульфия, - улыбнулся Егор.
- Ты ведь врешь? – спросил у него Кирилл, возвращая к реальности. Они остались наедине: девчонки отлучились в уборную. – Если бы у тебя была Олеся, то у тебя не было бы такого таинственного вида. Рассказывай, кого ты здесь поджидаешь?
Егор оторвался от созерцания пивной пены в своем стакане и хитро улыбнулся Кириллу.
- Не может быть! – он удивленно втянул в себя воздух, - она? Но как?
- Она мне позвонила, - с торжествующей улыбкой сказал Егор.
Егор отчетливо помнил каждое ее слово. Это был его выпускной. Лужайка была залита солнцем, он в четырехуголке и мантии, с дипломом магистерской степени и черными синяками под глазами, откликнулся на звонок с незнакомого номера.
- Поздравляю, - сказал хрипловатый голос в трубке.
- Асенька, - поперхнулся он, - как ты? Ты здесь?
- Привет, Егорушка, - пропела она, - нет, я в Блэкхите, что в восьми километрах от Лондона. К северу.
- Как я тебя найду?
- Я сама тебя найду. Классная шляпа.
Она нажала «отбой», а Егор беспомощно завертел головой по сторонам. Ему казалось, что она стоит где-то в тени деревьев и наблюдает за ним. Егор носился вспугнутым зайцем меж студентов и их родственников, пока не увидел камеры онлайн-трансляции. Поняв, как именно она наблюдает за ним, Егор остановился и помахал в камеру.
Заваркина, сидящая по ту сторону экрана, послала ему воздушный поцелуй.
- О чем болтаете? – спросила Соня, усаживаясь на свое место.
- О женщинах, - сказал Егор и посмотрел сквозь окно на парковку перед пабом.
- Похоже, дождик пошел, - сказала Дженни, заметив, что Егор не отрывает глаз от витрины паба, - ты кого-то ждешь?
Тот отрицательно помотал головой.
На улице и правда начал накрапывать мелкий дождик. Прохожие попрятались кто куда, и только на парковке, на капоте черного внедорожника сидела одинокая хрупкая фигура. На фигуре были ковбойские сапоги и темная военная кепка с козырьком, из-под которого за нутром паба неотрывно следили два зеленых глаза.
- Ты собираешься войти? – спросил Вася, неожиданно появляясь из темноты. На нем была черная кожаная куртка и такая же кепка.
Анфиса вздрогнула, но не отвела глаз от барного окна.
- Эй! – Вася легонько ткнул ее в плечо. Она пошатнулась и, наконец, повернулась к брату.
- Если ты собираешься воткнуть нож мне в почку, то втыкай и уходи, - равнодушно откликнулась она.
- Тебе не собираюсь, - усмехнулся Вася, сделав акцент на слове «тебе». Он запрыгнул на капот, и машина покачнулась на хороших рессорах.