- Мда, Заваркина, - произнесла Зуля довольно, - наворотишь ты дел!
- А то, - согласилась та.
- А что все-таки с Яичкиным твоим?
- Он не мой, - обиделась Заваркина.
- Так кто это?
- Яичкин. Помнишь региональный фестиваль новой драмы? На котором Смоленская блеснула прежде, чем уйти на покой? Когда она отхватила гран-при, он еще плевался ядом и желчью ей вслед?
- Вспомнила! - вскрикнула Зульфия, - помню его! Мерзенький такой ботаник!
Они замолчали, предавшись воспоминаниям. После окончания фестиваля Анфиса и Зуля стояли в толпе прессы. Мимо чинно шествовала улыбающаяся режиссерша-победительница, обнимая свой приз и лучезарно улыбаясь. Яичкин вывалился из толпы прямо перед ней, принялся в ажитации размахивать руками и орать дурным голосом. Суть его выстраданной тирады сводилась к следующему: все решают деньги, губятся таланты, все куплено, приз Нины не заслужен ею, а по праву принадлежит ему. Гордая Смоленская молча (что для нее нехарактерно) залепила этому истерику мощную пощечину и проследовала далее под аплодисменты. За ней прошествовал ее муж Павел Проценко, местный преуспевающий бизнесмен, не скрывающий ехидной улыбки.
- Ее постановка все равно лучше была, - выдохнула Зуля облачко дыма.
Внизу загрохотал саундчек.
- Нам надо спуститься, - сказала Заваркина, - я тебе кое-кого покажу.
Девушки, нетвердо ступая, спустились по узкой деревянной лестнице, завешанной пейзажиками Ирландии. Весь нижний этаж паба был заполнен людьми. На крохотной сцене суетились рослые парни — гитарист, барабанщик, басист, аккордеонист, вокалист Егор, тоже с гитарой. Рядом примостилась крохотная девушка-флейтистка. Группа «Undertakers» была готова сказать свое слово. Как только Анфиса и Зульфия протиснулись к сцене, полилась тягучая и нервная мелодия.
- Я слышу твой голос, Ирландия-мать, - вывел Егор громко, четко, с сексуальной совершенно недетской хрипотцой. Заваркина улыбнулась.
- Это первый член моей новой команды, - проорала Заваркина Зуле в ухо. Та кивнула.
- За землю родную, за...
- За Erin Go Bragh! - грянул весь паб в один голос.
- Здорово как! - Зуля экстатически сияла. Она обожала всё, над чем витала мощная энергетика.
Заваркина оглянулась исподтишка. На противоположном конце зала она увидела Анафему, которая кому-то грозила кулаком. Посмотрев в том направлении, она увидела двух смущенных девчонок и парня, с виновато-ехидной улыбкой разводившего руками, словно говоря «ну, не идти же нам по головам!».
- И теперь над холмами звучат голоса, тех, кто жизнь свою отдал...
- За Erin Go Bragh!
Между ними была толпа. Анафеме было до них не добраться. Она могла лишь беспомощно созерцать их стол, уставленный пивом и сидром.
- Английский капрал сгоряча говорил, что у наших солдат нет винтовок и сил. Но пуля захватчика сердце нашла, и он не вернулся из...
- Erin Go Bragh!
Заваркина улыбнулась, представив, что их ждет завтра в школе.
- Почти сотня лет пролетела с тех пор, но памяти голос, как прежде, суров. И дети Ирландии помнят всегда, как всходила свобода над...
- Erin Go Bragh! - крикнул весь паб в едином порыве и взорвался аплодисментами.
- За свободу! - завопила вдруг Зуля. Она обожала лозунги.
Взгляд Заваркиной упал на столик рядом с уморительно подпрыгивающей Ангелиной Фемистоклюсовной. За ним сидел режиссер Яичкин и мрачно цедил эль.
- Мы слишком часто говорили его имя вслух, - проворчала Заваркина, намекая на фильм «Биттл Джус», который она относила к худшим творениям буржуазного кинематографа.
- Что? - проорала Зуля, не отвлекаясь от сцены, на которой Егор уже выводил похабную песенку про младшего Донохью.
- Тебя удручает то, что матерью зовется земля, отличная от земли русской? - развязно спросила Заваркина, плюхнувшись на свободный стул рядом с Яичкиным.
Тот вздрогнул и удивленно уставился на нее.
- Я слышала в тебя чернильной бомбой кинули? - продолжала она как ни в чем ни бывало.
- Когда становишься знаменитым, слухи о тебе расползаются с невероятной скоростью, - нашелся режиссер.
- Ты не знаменит, - съехидничала Заваркина, - если бы чернилами тебя окатил не мой сын, никто даже не заметил бы.
- Яблочко от яблони, - заметил Яичкин.
- Угу, - довольно улыбнулась Анфиса, - горжусь им. Слушай! - она хлопнула Яичкина по плечу, - хочешь пари?
- Не хочу, - буркнул Яичкин.
- Да ладно тебе, где твой азарт? - спросила Заваркина, обнимая режиссера по-свойски. Яичкин недоуменно посмотрел на ее руку.
- Впрочем, ладно, - продолжала та, - какой у тебя азарт? Сообщу тебе, на заключая пари. Я собираюсь похерить твой «подземельный» проект.
- Не выйдет, - самодовольно усмехнулся Яичкин и ткнул пальцем в потолок.