- Оденься поварихой, - посоветовала Мила Косолапова, - ведь именно ею тебе придется быть всю жизнь.
- Заткнись, - добродушно ответила Соня и повернулась к Дженни, - а что у тебя?
- Катенька, - прошипела та.
- Чернокожая Катенька – это зачет, - захохотал Илья. Дженни покраснела до корней волос и уставилась в стол.
- Не тролль ее, она и так долго с духом собиралась, - улыбнулась Соня.
- Всё, молчу, - ответил Илья.
- Я попрошу всех замолчать и открыть папки, - не отставала Раиса Петровна.
- А почему бала нет в расписании? - поинтересовался Егор громко.
- Об этом потом, - отрезала Раиса, - поговорим об учебе.
- Я к Хэллоуинскому балу заказал трон в форме трилистника, - сообщил Егор всему классу.
Класс хохотнул.
- И кого ты будешь изображать? - не сдержала любопытства Раиса Петровна.
- Святого Патрика.
- У него был трон? - спросила Соня, - его ж на костре сожгли.
- Святого Патрика в моем видении, - заупрямился Егор.
- Раиса Петровна, а кем будете вы? - спросила Мила.
- Я еще не решила, - уклонилась классная.
- А как он выглядит-то? – спросил Кирилл, - место для задницы у него в форме трилистника или что?
- Нет же! – нетерпеливо воскликнул Егор и подскочил к доске. Он взял мел и изобразил невыносимо корявый трилистник, к которому приделал овал, изображающий сиденье и две ножки, похожие на сантехнические колена.
- Так бы и сказал, что спинка! – махнул рукой Кирилл.
- Он двуногий? – спросила Дженни.
- Как стул может быть двухногим? Как он, по-твоему, стоять будет? – возмутился Егор.
- Откуда ж я знаю, - смутилась Дженни, - может, у него задумка такая дизайнерская...
Егор посмотрел на свой рисунок и задумался.
- Давайте поговорим об учебе, - Раиса Петровна хлопнула в ладоши, - Егор, сядь! Итак, на что стоит обратить внимание в списке литературы, который вам нужно было прочитать летом...
Ученики зашуршали вещами. Из модных хобо-сумок и кембриджских портфелей ручной работы появлялись планшеты, смартфоны, блокноты – кожаные, с резинками или с изображением Парижа – цветные пеналы, ручки и карандаши. Мила Косолапова достала пенал-«бурито»: ее письменные приборы были будто «завернуты» в лаваш. Дженни достала свой «блэкберри», в котором был сохранен список литературы.
- Мне надо свой телефон забрать, - нахмурилась Соня, - мать утром скандалила. Ей вчера по моем номеру Анафема отвечала. Говорила, что я пиво пью и вообще негодяйка. Мать сказала, что ей за меня стыдно. Не потом что пиво – это алкоголь, а потому что пиво – это калорийно и неинтелегентно.
- Так ты все еще балерина? – заинтересовался Илья.
- Ну да, - печально ответила Соня, - она никак не может смириться, что у меня ничего не выходит.
- Сиськи в купальник не влазят? – схохмил Илюха и тут же отхватил пеналом по черепушке.
- Поговори с ней, - тихо сказала Дженни.
- Говорила. Постоянно говорю. Что не хочу всю жизнь вертеть эти никчемные фуэте, а хочу заниматься важным и полезным делом.
- А она?
- А она напоминает мне о шубе Косолаповой жены, залитой чернилами, - сказала Соня негромко, но так, чтобы ее могла расслышать Мила, сидящая через проход, - и вздыхает о том, что вырастила «гринписовку», а не человека.
- Девочки, где ваши папки? – спросила Раиса строго.
- Смотри и правда бала нет в расписании, - Илья показал девчонкам папку через плечо.
- А может так получиться, - прошептала нахмурившаяся Дженни, - что Хэллоуинский Бал отменят?
- Нет, - отрезала Соня, - никогда такого не было. И не может быть! И потом, я бы знала.
- Даже лекций никаких нет 31 октября, - недоуменно сказал Дженни, открыв свою папку.
- Раиса Петровна, что с Балом? – поинтересовалась Соня громко.
- Не сейчас, Кравченко, - отмахнулась Раиса и принялась озвучивать расписание на следующие полгода.
- Мне нужно «блэкберри» забрать, - снова повторила Соня.
После классного часа Соня и Дженни медленно и нехотя поплелись к кабинету Анафемы. Парни увязались за ними.
Кабинет Ангелины Фемистоклюсовны был местной достопримечательностью. Он находился на самом стыке зданий: при строительстве нового корпуса была допущена ошибка в планировке, и кабинет для завуча по воспитательной работе в новом здании получился чуть больше коробки для яиц. Чтобы сделать его пригодным для работы и вообще для нахождения в нем нормального человека, с нормальным ростом и телосложением, было решено прорубить проход в старый корпус. Поэтому одна половина кабинета Анафемы была обита белыми пластиковыми панелями и имела крохотное пыльное оконце, а другая – была светлой, с высоким потолком и лепниной на нем, старинным наборным паркетом в отличном состоянии и хрустальной люстрой. Разница в высоте потолков создавало у вошедшего комичное ощущение, будто он находится внутри Г-образной фигуры из тетриса.