Павел устроил ее в фирму, торгующую электроникой. Поначалу Нине претили корпоративное лизоблюдство и подъем по часам, но со временем она вошла во вкус. Она съездила на два семинара в столицу, пожила в хороших гостиницах, отведала дорогого алкоголя и хорошей еды на корпоративных фуршетах и сдалась.
- Бесполезно сопротивляться, если на тебя напал медведь, - говорила она всем, кто хотел ее слушать, - надо расслабиться и пусть он тебя мотает. Увидев, что ты не сопротивляешься, он решит, что ты мертвая и бросит тебя. Ты выползешь к людям и проживешь еще один день. И поставишь еще один спектакль. И поднимешь еще один театр.
Нина намеренно назначила встречу именно здесь, в отремонтированном и сверкающем офисе. Так как своего кабинета у Нины пока не было, она встретила Заваркину в фойе внизу, в уголке для клиентов, властно велев секретарше принести кофе.
- О чем пойдет речь? – высокомерно спросила Нина Анфису, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.
Заваркина была одета в роскошное кашемировое пальто. У пальто был большой воротник, очень сложный крой и идеальная посадка, что выдавало в нем дорогую вещь. Войдя в помещение, она положила в карман ключи от машины. Весь антураж, придуманный Ниной для защиты своего эго, не произвел на Заваркину никакого впечатления.
- О Хэллоуинском Бале Святого Иосаафа, - сказала Заваркина и внимательно посмотрела на Нину.
Нина на секунду опешила. Она ожидала чего угодно, но никак не праздника для детей.
- Нелегального.
«Это уже похоже на Заваркину», - подумала Нина, и взгляд ее упал на ее правую кисть, лежащую на стол. Два пальца – указательный и средний – были покрыты экземой. Нининому удивлению не было предела.
Заваркина, заметив, что Нина уставилась на ее руки, спрятали их в длинные рукава своего идеального пальто.
- Я хочу, чтобы ты разработала единую концепцию…
- У меня тоже такое было, - тихо прервала ее Нина.
Она почувствовала то, что в учебниках по психологии зовется эмпатией – сочувствие, стремление разделить переживания другого, «примерить его ботинки». Только Нине не надо было представлять, что происходит с Заваркиной: она сама прошла через это. Были и такие же следы на руках, и зубы, испорченные желудочным соком, и разъедающее душу недовольство собой, которое унималось только после трех «бигмаков». Нина Смоленская несколько лет назад уже познала все «радости» булимии.
Нину захлестнула такая волна жалости к несчастной Заваркиной, которую никто не любит и которая вынуждена привлекать к себе внимание скандалами, дрязгами и третированием окружающих.
«У нее, наверно, и друзей-то нет», - подумала Нина и чуть было не всхлипнула. Тут же в ее голове промелькнула мысль о том, какой она, Нина – чудесный человек. Даже будучи загнанной в угол, она находит в себе силы сочувствовать своему врагу.
Заваркина, лицо которой поначалу хранило упрямое выражение, растерялась и принялась покусывать нижнюю губу. Будто в такт мыслям Нины.
- Я сделаю всё, что ты захочешь, - ласково сказала Нина и пожала Анфисино предплечье.
Заваркина втянула в себя воздух, словно загоняя внутрь выступившие на глазах слезы.
- Бал должен быть качественным, но слегка попсовым. Стильным, претенциозным, но легким. Он должен выглядеть как дорогая фарфоровая кукла ручной работы. Нестрашная, но стильная и странно привлекательная.
Заваркина задумалась, подбирая слова.
- Я знаю, что это не твой стиль, но никто в этом городе, кроме тебя, не способен сделать ничего масштабного.
Нина кивнула. Образ был ей понятен.
- Я не ограничиваю тебя в средствах. Ни в материальных, ни в средствах самовыражения. У тебя будет все что нужно.
Нинино нутро всколыхнулось: в висках застучала кровь, а сердце сделало кульбит. Она никогда не слышала таких слов о своем спектакле. Ей всегда приходилось выкручиваться, выпрашивать, обходиться подручными средствами. «У тебя будет все что нужно». Надо же!
- О, Заваркина, я сегодня же примусь за дело!
- Я покажу тебе помещение – оно, кстати, огромное, так что твоему таланту есть, где развернуться – после того, как его осмотрят строители и скажут, как и чем можно будет нагрузить конструкцию. Если хочешь, я принесу тебе схему здания.
- Конечно, хочу!
- С тебя эскиз и та штука, которую ты зовешь выгородкой, - улыбнулась Заваркина, - и серьезно: ни в чем себе не отказывай! Можешь потребовать даже тигра и воздушных гимнастов.