- А это ваша Анастаклюсовка, она на бал не заявится?
- Еще как заявится, - заверила ее Заваркина, - это ее работа, и она хорошо ее делает.
От входа в школу брела фигура с портфелем. Приближаясь к калитке, человек все больше замедлял шаг. На территории школы никого не было. Первая смена быстро разбежалась, а вторая уже начала учиться.
Из школы вышли две девичьи фигурки и быстрым шагом двинулись к воротам. Одна была высокая и стройная, в коротеньком пальтишке, другая низенькая и полненькая, в черном большом пальто и шарфе в разноцветную полоску. Они догнали бредущую фигуру, но обгонять не спешили. Человек при их приближении принялся затравленно озираться.
- Это Яичкин, - догадалась Зульфия. Заваркина весело хрюкнула.
- Что они хотят с ним делать? - спросила Зуля с удивлением и страхом. Заваркина пожала плечами и не сказала ни слова.
- Привет, - добродушно сказал Егор подошедшему Яичкину. От этого добродушия тот еще больше втянул голову в плечи.
Неизвестно, что произошло бы дальше, если бы от школьного крыльца, спотыкаясь и поспешая, к ним не двинулась Анафема в распахнутом пальто. Четверка и Яичкин ждали ее, храня наэлектризованное молчание.
- Зрасти, Ангелина Фемистоклюсовна. Вам пройти? – поинтересовался Егор противным елейным голосом.
- Отойди, Боряз, - Анафема грубо отпихнула его. Егор, не сопротивляясь, вывалился из калитки.
Яичкин, молча и быстро, просочился с территории школы на волю и сел в свой «фольксваген».
- Вы у меня попляшете, - Анафема повернулась к каждому и погрозила перед лицом узловатым пальцем.
- Да бросьте, никто на этот бал не пойдет, - зевнул Егор, - и мы не пойдем. Правда, ребят?
- Да, - невозмутимо сказала Сонька, глядя Анафеме в лицо.
- Ага, - усмехнулся Кирилл.
Дженни ограничилась кивком. Анафема, ни на секунду им не поверив, пошла прочь от ворот.
Егор, глядя ей вслед исподлобья, набрал номер.
- Анафема пообещала нас проклясть, - сообщил он.
- Это она может, - отозвалась Заваркина из трубки, - она будет начеку. Не облажайтесь.
- Все будет сделано в лучшем виде, - разулыбался Егор, развернулся и «отдал честь» верхним этажам универмага. После чего нажал «отбой».
- Ты смотри, как разговор с Анфисой Палной возбуждает нашего героя-любовника, - ехидно пропел Кирилл.
- Ты что не видишь, что она тебя просто использует! – крикнула Дженни в сердцах.
Егор, Кирилл и Соня ошеломленно уставился на нее.
- А тебе-то что? – зло спросил Егор, - какое тебе дело до того использует она меня или нет?
Дженни поперхнулась словами. Она хотела выразить свои чувства прямо здесь и сейчас, но ей не хватало словарного запаса и смелости.
- Она твой друг и беспокоится за тебя, - пришла на помощь Соня. Она положила руку на плечо Дженни, которая обмякла, опустила плечи и уставилась на носки своих ботинок, пытаясь сдержать слезы.
- Очень дипломатичная речь, - сказал Кирилл, пытаясь казаться сочувствующим.
- Ты-то хоть помолчи, - резко оборвала его Соня.
- Не ругайтесь, - тихо сказала Дженни. Она подняла на Егора извиняющиеся влажные глаза.
Егор скривился, будто его ударили в бок, развернулся и быстрым шагом пошел прочь.
Глава двенадцатая. Бал!
Последняя группа, которую вела Дженни, продиралась сквозь парковые кусты.
- Здесь очень темно! – возмутилась девчонка-десятиклассница. На ней был замысловатый костюм: длинное платье с кринолином и ветвистые рога. Рога цеплялись за ветки деревьев, что затрудняло передвижение затейницы по парку.
- Сейчас будет светло! – пообещала Дженни в предвкушении. Она уже видела, каким красивым стал манеж.
И действительно, как только они выбрались из кустов, их взору предстала дорожка. Она была освещена инсталляциями из плетеных комочков с лампочкой внутри и обычных светильников, на которые были накинуты разрисованные под привидение простыни. Такие же светильники были натыканы то тут, то там по близлежащим парковым площадям. Но самые внушительные изменения претерпел сам манеж. Он уже не напоминал полуразвалившуюся пластиковую коробку, поросшую травой. Скорее, он был похож на старый замок: замшелый снаружи, но приветливо светящийся праздничными огнями изнутри. Вход, убранный черно-оранжевой тканью, застенчиво шелестел, словно предлагая присоединиться к таинственному и неизведанному. По периметру были расставлены вырезанные тыквы, светящиеся мягким электрическим светом. Каких тут только не было! Были рожи и зловещие, и веселые, и ехидные, и устрашающие. Одной тыкве и вовсе стало плохо: ее «стошнило» семечками.
- А все уже там? – восхищенно поинтересовался парень во фраке, очечках и со вставными клыками во рту.