- Я надеялся тебя головой об косяк приложить, но раз так... иди сама, - сказал Кирилл и довольно небрежно опустил ее ноги на землю. Будь Соня чуть менее ловкой, то у нее подогнулись бы колени.
Они поднялись по лестнице - Илья вертел головой и периодически восклицал что-то нечленораздельное - и вошли на чердак.
Чердак был темен и пуст, но что-то в нем неуловимо изменилось. Заваркина, перешагнув через что-то шуршащее на полу, чиркнула зажигалкой и повозилась с тыквой. Та вспыхнула добрым и теплым оранжевым светом. Тонко запахло корицей.
- Бал продолжается, - заметил Кирилл с улыбкой и тоже достал зажигалку. В свете одного единственного хэллоуинского фонаря стало заметно, что вся чердачная комната утыкана вырезанными тыковками.
- И украшать долго не пришлось: паутина и пауки здесь свои, - улыбнулась Дженни.
- Бал Святого Джозефа, - прочитала Соня, подняв с пола черный глянцевый подарочный пакет. Похожими пакетами был уставлен весь пол.
- Берите себе по одному, а остальные завтра раздадите в школе, - велела Заваркина, - я утром фотографии принесу.
- Ты во сколько завтра придешь? – поинтересовался Егор. Он снова надел свой диско-пиджак, но рубашку застегивать не спешил.
- Как фотограф снесется, - усмехнулась Заваркина, - а что? Я тебе нужна?
- Да, - ляпнул Егор. Соня и Кирилл тихо хихикнули.
- Хорошо бы успеть положить фотографии в пакеты, - пришла ему на помощь Дженни.
- Васька, ползи ко мне переодеваться, - скомандовала Анфиса.
Васька, который еще был облачен в наряд дьяволенка, отлип от окна и подошел к матери.
- Руки! – Васька поднял руки верх и Анфиса ловко стянула с него маскарадный костюм, в мгновение ока заменив его чистой футболкой, свитером и курткой. На чердаке было очень холодно, и если бы мальчик переодевался сам, то завтра слег бы с простудой.
- Ноги! – Вася послушно сел и вытянул конечности. Егор наблюдал за ними с тем удовольствием, с каким обычно хозяин наблюдает за своей кошкой, облизывающей новорожденного котенка.
Илья, на чьи вопросы никто не потрудился ответить, скрылся за углом. Дженни, немного помешкав и бросив взгляд на Егора, отправилась за ним. Никто не обратил на это внимания: Соня рылась в пакетах, Кирилл принялся разливать пунш из большой плетеной бутыли, найденной тут же, в разномастные бокалы.
- Мы успели как раз к Валлийцу, - сказала Заваркина, с удовольствием оглядев одетого сына. Кирилл подал ей бокал и, сделав два шага к окну, рванул старую ручку. Окно распахнулось, и в комнату ворвался холодный воздух, какой бывает в городе Б в конце октября: чуть влажный, кристально-чистый, пахнущий прелыми листьями и медленно, но верно подступающей зимой.
Прильнув к окну (Егор устроился сразу за спиной у Заваркиной), они увидели ту же картину, что наблюдали из парка: вековой дуб, люди в карнавальных костюмах, праздничный декор. Но кое-что изменилось. Толпу больше не окружали актеры и вокруг не прыгала беснующаяся Ивушка. Ученики стояла смирно и не шевелясь, загипнотизированные огнем, который подкидывал, вертел и проворачивал высокий и статный мужчина в маске. Если бы гости Бала Святого Джозефа отвернулись на секундочку от Валлийца и всмотрелись в темноту у себя за спиной, то увидели бы, что в парке за деревьями прячутся люди. Много людей. Гораздо больше, чем та горстка студентов, которой удалось улизнуть после явления Анафемы. В парке пряталась добрая половина школы. Дьяволицы-официантки, обнеся «легальных» зрителей едой и напитками, отправились в «тень», чтобы угостить тех, кто проник на Бал без приглашения.
- Он крутой! – восхитился Вася, припав к окну.
- Ага, - с такой же интонацией согласилась Соня. Она придерживала любопытного Васю за плечи, чтобы тот не вывалился в окно. Их тоже словно объединил огонь.
- Посмотрите на Анафему!
Ангелина Фемистоклюсовна стояла чуть поодаль, оставив бесплодные попытки увести учеников из парка. В ее руках был стакан пунша и пирожное, и только ее нервное притопывание выдавало нетерпение и несогласие со сложившейся ситуацией.
- Ни у кого бинокля нет? – спросила Анфиса с надеждой. Ей хотелось насладиться выражением лица Анафемы.
- Можно с тобой поговорить? – спросил Егор прямо в ухо Заваркиной. Та вздрогнула, но, оглянувшись, кивнула.
Егор оттащил Анфису подальше от чужих ушей.
- О чем будет разговор? – заинтригованным шепотом поинтересовалась она, хотя знала наверняка, что последует за удерживанием в объятиях в темном углу чердака.
Егор ощутил ее мягкие губы, не тронутые помадой, а его руки, которые оказались под тонким кашемиром, не встретили дополнительных препятствий. Окрыленный алкоголем, он не чувствовал прежней робости, и даже не заметил, что Анфиса не отвечала на поцелуй.