Валет, конечно, о чем-то догадывался: видел, что Сергей пропадает в тренажерном зале помногу часов, как будто на велотренажере он мог бы уехать подальше от своих мрачных и безнадежных мыслей. Но Валет был существом поверхностным и понять всего, что мучает его приятеля, оказался не в состоянии.
— Ну что ты мучаешься! — не раз говорил он Сергею. — Ну зачем ты так себя терзаешь? Слушай, давай пойдем в какой-нибудь приличный бар, снимем девочек. Как в старые добрые времена, а?
— Валет, — цедил тогда сквозь зубы Сергей, у которого один только голос Жоры Воленко вызывал мигрень, — оставь меня в покое, а?
— Но я же не могу просто так сидеть и смотреть, как мой друг страдает! — с пафосом восклицал Валет.
— А ты попытайся, — советовал Сергей. — Сядь и спокойно смотри, большего от тебя и не требуется.
Однажды вечером Валет все-таки сумел затащить Сергея в бар. В тот день одиночество чувствовалось как-то особенно остро, и Воронцов в конце концов, согласился. «Может быть, развеюсь немного и перестану так тосковать о ней, — подумалось ему. — Может быть, Валет прав: не стоит так зацикливаться на своем горе?»
Помнится, раньше свои беды и обиды он вполне успешно топил в чем-нибудь покрепче. Вроде помогало. Сергей сел за стойку и заказал водку. Валет, устроившийся рядом, толкнул его в бок локтем.
— Слышь? Та, черненькая, явно на тебя глаз положила, — сообщил он театральным шепотом, таким, который слышно даже у самых дальних лож.
Сергей посмотрел в ее сторону. Ну да, определенно. Кивнула ему, улыбнулась, даже пальчиком поманила. Мордашка симпатичная, накрашена только слишком сильно, длинные ножки, все при ней. А может, и вправду?
— А я тогда с ее подружкой, — все так же заговорщицки сказал Валет, — с той, рыженькой. А недурна, хвостом та на голове!
Сергей встал из-за стойки и не торопясь, направился к брюнеточке. Даже подходящую улыбочку на лицо надел: ту самую, насмешливо-нагловатую, по которой такие вот девчонки почему-то с ума сходят. Попросил разрешения сесть рядом и, конечно, получил его сразу, правда, после серии ужимок, которыми черненькая желала его осчастливить. Наверное, набивала себе цену.
— Привет, душка, — с красивой, как ей казалось, хрипотцой произнесла брюнетка.
— А твой приятель тоже… душка, — со смехом констатировала рыженькая. — Не составите вдвоем нам компанию?
Сергей по привычке расхохотался и вдруг оборвал смех. Перед его глазами вдруг встала Анна, какой он видел ее тогда, у себя дома — беззащитной, прижавшейся головой к его груди, а потом так исступленно целующей его. Нет, не может он после этого крутить легкие романчики. Все, перебесился, хватит.
— В программе одна ошибка, девочки, — заявил он громко. — Я сегодня занят.
— Мы уж видим, — со смехом отозвалась брюнеточка. — Но ручаемся, ты забудешь об этом, если останешься с нами. — Она игриво дотронулась до его руки, попыталась поймать пальцы, ждала, видно, что в ответ он тихонько сожмет ее руку.
Сергей резко встал.
— Как-нибудь в другой раз, — сказал он, прекрасно зная, что другого раза не будет. — Придется вам довольствоваться моим приятелем, — показал Сергей на подходившего к столику Воленко. — Он будет очень рад.
Бросив на стойку деньги за водку, к которой он, впрочем, даже не прикоснулся, Воронцов вышел из бара. Нет, больше такого не будет: не пойдет он развеивать свое горе таким образом, никогда.
Пару раз Сергею звонила Лена, рассыпалась в горячих и по-детски бессвязных благодарностях за то, что он нашел ее подругу, намекала, что, если он только захочет, они могли бы встретиться. Сергей терпеливо выслушивал все, говорил «спасибо», «до свидания» и вешал трубку. Нет, это тоже было ему не нужно. Наверное, она и в самом деле благодарна ему, хотя плевать хотела на свою подругу, раз не сохранила того письма от нее, но не хочет он ее видеть, не нужны ему ее наивно-изощренные и, в сущности, убогие ласки. Девчонка ведь еще совсем. Что у нее может быть с ним общего? Маленькая, глупенькая. Сергей уже жалел, что когда-то ее встретил, хотя именно она помогла ему выйти на след теневого бизнеса Дэна Смирнова… Если он еще хоть раз услышит это сочетание слов, «теневой бизнес», его, наверное, вывернет наизнанку!
Из газет Воронцов узнал, что Дэн Смирнов якобы покончил с собой в камере СИЗО при весьма странных обстоятельствах, но ни минуты не сомневался, что его просто убрали. Может, этот самый Ван-Вейлен, а может и нет: наверняка и в России у него было немало недоброжелателей. Все-таки жаль, что получилось именно так. А виноват во всем он один, Сергей. Из-за него погиб Смирнов, из-за него страдает Анна. Встречая ее на работе, он каждый раз поражался, как она побледнела и осунулась. Теперь Анна походила на тень самой себя или, скорее, на тень своей тени. Она проходила мимо него, не замечая, вот и все. Наверное, так и нужно с ним поступать.
Сергею тоже было тяжело встречаться с ней, и он старался обходить ее стороной. Так они и умудрялись, работая вместе, почти не видеть друг друга, бережно сохраняя свое одиночество и навеваемые им грустные, безнадежные мысли.
Когда выдавалось немного свободного времени это теперь бывало чаще, чем прежде, — Воронцов уходил в парк, бродил по аллеям и обязательно совершал паломничество к той скамье. Ничего особенного ни в ней, ни в этой березке в общем-то не было. Он никогда не сидел здесь с Анной, не говорил с ней о любви, разве только однажды, как мальчишка, вырезал ее имя на спинке скамейки. Но почему-то ему было приятно приходить сюда. Скажи ему раньше кто-нибудь, что такие мелочи буду иметь для него большое значение, он, наверное, расхохотался бы и, уж конечно, не поверил.
Вот и сейчас Сергей шел к скамье, которую уже привык считать своей, но, выйдя из-за поворота, с неудовольствием обнаружил, что она занята. Какая-то женщина в темно-зеленом костюме сидела на ней, прикрыв глаза. Он как-то отстраненно подумал, что такой костюм не раз видел на Анне. И волосы такие же, густые, прямые, пепельные, свободно струящиеся по плечам.