Однако Пирс лишь сказал на прощание:
— Обязательно зайду к вам, как только будут готовы результаты вскрытия. — И вышел, тихонько притворив за собой дверь.
Бейнсли чувствовал, как в нем начинает закипать злоба. Все шло не так, как он задумал. Абсолютно все! Полиция работает спустя рукава. Неудивительно, что преступность растет такими темпами. Ведь любой кретин за это время нашел бы треклятую бутылку бурбона и выяснил, как она туда попала.
Внезапно он резко выпрямился в своем кресле. Пирс почти не спал прошлой ночью… это могло означать, что они обнаружили бутылку и начали отрабатывать возможные варианты. Но если это так, то почему же детектив ничего не сказал об этом? Ответ ясен. Они заподозрили, что именно он, Гарри Бейнсли, прислал бутылку! Ну что же, это меняет дело.
Бейнсли откинулся на спинку кресла и усмехнулся. Пусть попробуют что-нибудь доказать. Если Пирс хочет сыграть с ним в эту игру… Что ж, он готов принять вызов.
Вечером Бейнсли встретил Вирджинию на ступенях Астор-Билдинг. Они взяли такси и отправились в дорогой французский ресторан на Пятьдесят второй улице. Вирджиния была ослепительна — вечернее платье цвета морской волны изумительно контрастировало с золотым потоком ее волос.
— Вы просто чудо, дорогая, — проговорил Бейнсли, когда они уселись за столик, — но, извините меня за любопытство, как вам удается шить столь роскошные туалеты на ваше не такое уж большое жалованье?
Она мило улыбнулась ему:
— Вы не поверите, как много можно сэкономить, если разумно вести хозяйство.
— Вам больше не придется экономить. С этой недели ваше жалованье удваивается.
По его мнению, это был благородный жест, но Вирджиния Генри поблагодарила его довольно сдержанно.
— Это замечательно, мистер Бейнсли, — сказала она, — но, боюсь, я…
— Это только начало, Вирджиния. Прошу вас, называйте меня просто Гарри. К чему эти формальности…
— Ну хорошо… Гарри. — Она снова улыбнулась, и Бейнсли почувствовал, как радостно забилось его сердце. Вирджиния была божественно хороша, и лишь одно нарушало обаяние этого чудного вечера — Вирджиния очень много пила. Сам он никогда не выпивал за столом больше трех, максимум четырех коктейлей, а для Вирджинии это не более чем легкая разминка. При этом алкоголь, казалось, совершенно не действовал на нее.
Когда он сказал ей об этом, она весело рассмеялась:
— Видели бы вы, как я пью, когда бываю в ударе!
Но вовсе не это несколько омрачило ему настроение в этот вечер. Бейнсли расстроился, когда она не позволила ему подняться к ней в квартиру. А ведь он так мечтал побыть с ней наедине.
— Не сегодня, Гарри, — ласково сказала она. — Увидимся завтра на работе.
— Но Вирджиния… — попытался было он спорить, но она заставила его замолчать, крепко поцеловав в губы.
Бейнсли не мог уснуть всю ночь. Он и не мечтал о таком. Теперь, когда Нормана Стоу не стало, она поймет, кто ее настоящая судьба.
Радостное возбуждение не оставляло его до утра, и, когда он отворил дверь своего кабинета и увидел лейтенанта Пирса, его настроение ничуть не ухудшилось.
— Доброе утро, лейтенант, — приветливо произнес Бейнсли, — чудесная погода, верно? В такие дни только и понимаешь, как славно жить на свете.
Глаза детектива покраснели от бессонницы, вид был усталый, он даже не улыбнулся.
— Я получил медицинское заключение, — произнес он, — ваш компаньон был убит.
— Убит? — удивленно переспросил Бейнсли. — Вы, должно быть, ошибаетесь. Кто мог желать смерти бедного Нормана?
— Вот как раз это я и хотел узнать, — ответил Пирс. — Скажите, были у него враги? Может быть, это как-то связано с вашим бизнесом?
Бейнсли покачал головой:
— Разумеется, у нас есть конкуренты. Как у всех. Больше, к сожалению, ничего не могу сказать.
Он был полностью удовлетворен тем оборотом, который приняли дела. До сих пор на него не пала даже тень подозрения. Хотя могло ли быть иначе? Ведь он спланировал все так тщательно.
— Но, может, у вас есть какие-то идеи, лейтенант? Я полагал, что убийцы всегда оставляют улики.
— Не всегда, — медленно проговорил Пирс, — не всегда. Но просто так убийства тоже не совершаются. Должен быть мотив. Так что рано или поздно мы вычислим этого парня.
— Парня? — переспросил Бейнсли. — А почему вы считаете, что преступление совершил мужчина?
— Это я так фигурально выразился, — пояснил Пирс, — разумеется, убийцей может оказаться кто угодно.
— И я полагаю, что все мы находимся под подозрением, — спокойно проговорил Бейнсли, — я в первую очередь.