Выписавшись из больницы, Мелкор переехал. Сейчас он снимал трехкомнатную квартиру в очень приличном районе. Одна спальня была «палатой», здесь лежал инвалид. В другой спала Гей, его единственная сиделка.
С этим Мелкор явно переборщил. Забыв об осторожности, я решил нанести визит счастливой семейной паре.
Дверь, конечно, открыла блондинка. На ней была голубая шелковая блузка и желтые брюки в обтяжку. Она выглядела так, как и должна выглядеть дома певичка из ночного клуба.
Гей провела меня в «палату» и сказала неподвижно лежащему Мелкору:
— Это и есть тот человек, который сказал, что вы друзья.
Она наверняка рассказала ему о нашей встрече в «Оазисе».
— Никакой он мне не друг. Зачем пришел, Роган?
— Да вот, хочу посмотреть, как ты тратишь наши бабки, — честно ответил я.
— А тебе какое дело?
— Есть кое-какие сомнения, которые хотелось бы прояснить. Прекрасные блондинки не выходят замуж за безнадежных инвалидов.
— Гей бескорыстно любит меня, — сказал Пол. — Деньги здесь ни при чем.
— То-то я в первую же нашу встречу заметил, что она здорово похожа на Флоренс Найтингейл.
— Роган, твоя беда заключается в том, что ты обо всех судишь только в долларах и центах.
— Согласен, — пожал я плечами. — Есть такая привычка.
— И что же ты собираешься предпринять? — поинтересовался Пол.
— Пока ничего. Но я терпеливый человек, Мелкор.
Мы несколько секунд пристально смотрели друг на друга. За все время он ни разу не шелохнулся, но я помнил, что он проявил себя отличным актером.
— Ты не оставишь меня в покое, Роган? — наконец спросил он.
— Ты прав. Я буду следить за тобой до конца жизни.
Мы отлично понимали друг друга. Я ненавидел Пола Мелкора. Он стал для меня идеей фикс. Сейчас я понял, что чувство было взаимным. Мелкор видел во мне смертельного врага, единственного человека, который мог помешать ему наслаждаться деньгами и роскошной блондинкой.
— Я с самого начала знал, что ты притворяешься, Мелкор. Сейчас у меня отпали последние сомнения. Ты мошенник.
— Но я уже получил деньги, — напомнил он мне.
— Да, но прекрасные блондинки не связывают свою жизнь с беспомощными инвалидами.
— Этот лепет не станет слушать ни один судья, — хмыкнул Пол.
— Я и не собираюсь обращаться в суд. Пока, по крайней мере. Я не буду сводить с тебя глаз. Да, здесь у тебя очень уютно. Кроме вас, в квартире никого нет.
Никто не знает, лежишь ты неподвижно или ходишь… Но знаешь, Мелкор, — продолжил я, — ты не сможешь так жить бесконечно. Как бы здесь ни было уютно, вы не сможете всю жизнь прятаться в этой квартире. Хотел бы я посмотреть, как ты удержишь в этой клетке такую красавицу, как твоя женушка! За окнами сверкают яркие огни, и у тебя есть деньги, чтобы купить все, что угодно. Но для этого, конечно, нужно быть здоровым человеком и не сидеть в этой тюрьме. Скажи мне,
Мелкор, сколько времени вытерпит Гей в этой камере?
Я понял, что ударил по больному месту. На мгновение глаза Мелкора загорелись злобой, но он неожиданно ухмыльнулся.
— Я скажу тебе, Роган, то, чего никому никогда не говорил. Мы с Гей здесь недолго останемся. Мы уедем и будем наслаждаться яркими огнями, о которых ты говорил.
— Да? И как, хотелось бы мне знать?
— Кто знает? — с таинственной улыбкой ответил он. — В конце концов, я могу выздороветь…
Наверное, я недооценил Мелкора. Женитьба была сама по себе достаточно смелым поступком. Но его следующий ход затмил все предыдущие. Я узнал о нем случайно и тут же помчался к нему на квартиру.
Жильцы собрались съезжать. На полу стояли два сундука и десяток чемоданов, наверняка набитые женской одеждой, которую Гей Франс купила на деньги моей компании. В углу лежали носилки, около них топтались двое крепких парней, которым, судя по всему, предстояло их нести.
— Пришел проводить меня, Роган? — усмехнулся Пол. — Очень мило с твоей стороны.
— Значит, то, что я слышал, правда?
— Правда. Конечно, ты не знал, что я глубоко верующий человек. — Быть верующим не значит ходить в церковь. Я верю в глубине своей души.
— В чудеса?
— Угадал, Роган. Я верю в чудеса. Надеюсь исцелиться в Камафео.
Босс разрешил мне поехать с ними. Похоже, он, как и я, так и не смирился с поражением.
Конечно, есть на планете священные места и поизвестнее Камафео. Мелкор выбрал эту деревню как раз потому, что не хотел привлекать к себе ненужного внимания. Самолет встретила машина «скорой помощи». Пола погрузили в машину, блондинка поехала с ним. Я отправился за ними на взятом напрокат автомобиле.
В Камафео мы приехали после обеда в четверг. Маленькая гостиница была переполнена. Я огляделся по сторонам и был уверен, что здесь остановились от полусотни до сотни больных и калек.
Гей Франс в такой обстановке была так же не к месту, как клоун на похоронах. Она попыталась, наверняка по совету Мелкора, стать менее заметной, но не смогла побороть свою сущность. Она надела строгое черное платье, но оно тоже было в обтяжку.
Пол Мелкор забронировал номер. Его понесли наверх, блондинка поднималась следом за носильщиками. Я отправился побродить по деревне и подумать, как расстроить его план.
Камафео приютилась у подножия невысокой горы. На полпути наверх стояла церковь, построенная из серого местного камня.
Я шел по горной тропе. Практически все, кого я обгонял, и все, кто попадался мне навстречу, несли носилки или катили кресла-каталки. Если же они ничего не несли и не катили, то передвигались на костылях. Впечатление они производили невеселое. Но общая атмосфера была не такой уж и подавленной, как можно было ожидать. Веселья, понятное дело, было немного, но по крайней мере у всех теплилась надежда на исцеление. И всех их гнала вперед настоящая вера в чудо, которую, по словам Мелкора, обрел и он.
Подумав о Мелкоре, я вновь рассердился. Самым страшным в этой афере было даже не мошенничество по отношению к моей компании, а то, что он насмехался над религиозными чувствами верующих. Мелкор притворится, будто произошло чудо и он пошел. Он обманет сотни настоящих, а не мнимых инвалидов. Поэтому я должен его как-то остановить.
Кипя от негодования, я наконец добрался до церкви. Уже стемнело, внутри горели сотни свечей. На ступеньках стоял невысокий смуглый мужчина в черной одежде священника. Он протянул руку и приветствовал меня.
Наверное, он недоумевал, что я тут делаю. Я не очень напоминал больного или глубоко верующего человека. Мы несколько минут болтали о пустяках, пока солнце окончательно не спряталось за западными горами. Он сказал, что его зовут отец Конти. Я тоже представился.
— Я не принадлежу к вашей вере, отец, — признался я, — но это место меня интересует. Расскажите, пожалуйста, о самой процедуре.
— Вы хотите знать о том, как исцеляются люди? — Он говорил по-английски медленно, но правильно.
— Да, о людях, которые приезжают сюда в надежде увидеть чудо и стать здоровыми.
— В основном они молятся. Иногда это специальные молитвы, но чаще самые обычные. Молятся обычно Деве Марии. Камафео считается святым местом, потому что она появилась здесь много лет назад.
— Люди молятся, чтобы выздороветь? — уточнил я.
— Правильно.
— Ну и как? Они исцеляются?
— Молитва всегда идет на пользу. Сюда приезжают люди не только с больными телами, но и с больными душами. Лично я уверен, что души после молитв всегда исцеляются.
— А с телами как?
— Иногда исцеляются и тела. Один случай на много сотен. На стенах церкви висит много костылей, которые больше не нужны прежним владельцам. Они оставили их здесь как символ своего исцеления. Но Бог ничего не обещает тем, кто приезжает сюда молиться. Ему самому решать, кого исцелять, а кого оставлять как есть.
— Значит, чудеса в Камафео все же происходят?