И вдруг, пусть и с некоторым опозданием, но до Генри дошло, что причиной всеобщего веселья является его собственная персона. Это помогло ему собраться и достойно ответить ненавистным Боумонтам.
— Я рассчитаюсь с вашей низкой сворой! — свирепо прорычал он фразу из монолога Мальволио и окинул всех находившихся в непосредственной близости от него гордым взглядом.
— Ну, наконец-то, — выдохнула миссис Боумонт.
— Браво! — выкрикнула Фэй Брэди и едва заметно кивнула на бокал, который Генри продолжал держать в руках.
Генри повернулся к Энн, раскрыл рот, чтобы произнести фразу и застыл, собираясь с мыслями, так как заготовленный текст явно не годился. Пауза длилась долго, и Энн не без злорадства наблюдала за мучениями своего потенциального убийцы. Но вот он собрался, улыбнулся, великолепным, небрежным, явно отрепетированным жестом протянул Энн бокал, и ту осенило. Она поняла, что зелье (Энн в своих шекспировских одеждах так вошла в роль, что мысленно употребила слово из той далекой эпохи) растворено в шампанском. Все было рассчитано. Времени, пока оно начнет действовать, как раз бы хватило на то, чтобы она доехала до дома, в котором уже была приготовлена чашка с якобы недопитым чаем или водой с тем же ядом или снотворным, где она «заснула бы навеки». Фэй нельзя было отказать в целеустремленности. Хотя сцена разрыва сорвалась, она совершенно не собиралась отказываться от ожерелья и, возможно, уже придумала новое объяснение самоубийства.
Энн прикоснулась губами к бокалу и сделала вид, что пьет, и пошатнулась.
— Питье отравлено, — неожиданно для всех, и прежде всего для себя, глубоким контральто произнесла Энн знаменитую фразу Гертруды из «Гамлета», сделала несколько неверных шагов и как подкошенная упала на пол. Публика в полном восторге ожидала продолжения игры, и последующая сцена не обманула ее ожиданий. Дядюшка-трагик, взяв Энн за руку, окинул присутствующих безумным взором и сперва шепотом, но потом все более повышая голос, начал монолог короля Лира у тела мертвой Корделии.
— Вопите, войте, войте! Вы из камня!
Она ушла навеки….
И во второй раз за вечер монолог был прерван.
— Этого не может быть! — закричал совершенно обезумевший Генри, бросаясь к Фэй. — Это не могло произойти так быстро!
— Замолчи, идиот, — сквозь зубы бормотала та, отступая к стене.
— Я идиот? — возмутился он. — А кто сказал, что все произойдет дома?!
— Вы хотите сказать, что сюда что-то добавлено, сэр? — подал голос один из гостей, врач старшей миссис Боумонт, поднимая с пола бокал.
— Разве? — Генри начал приходить в себя. — Я… я пошутил. Ха-ха-ха, — он издал несколько отдаленно напоминающих смех звуков и попытался выдернуть из рук медика бокал.
Но тот еще крепче сжал в руках сосуд, провел пальцем по его стенкам, облизнул и поморщился.
— Вызовите, пожалуйста, полицию и санитарную машину, — обратился он к гостям.
— Я не хотел, — истерично закричал Генри, указывая пальцем на Фэй, — это она уговорила меня отравить Энн из-за своего проклятого жемчуга!
Кто-то громко вскрикнул, а актриса из труппы Боумонтов, дама весьма внушительных размеров, обычно игравшая кормилицу Джульетты, загородила дорогу Фэй, пытавшейся потихоньку выскользнуть из зала. Вслед за ней из толпы гостей отделились еще две женских фигуры. Эти дамы, стараясь быть как можно более незаметными, подошли к Фэй и молча протянули руки. Та недовольно передернула плечиками, но все же сняла сверкающий браслет, серьги и быстро сунула их в раскрытые ладони. Затем немного помедлила и добавила к серьгам и сумочку.
— Берите, берите уж все, — беспомощно взмахнула она руками и снова попыталась проскользнуть к выходу. Но верная коллега Боумонтов стояла непоколебимо, как скала.
— Жаль, что она не брала за молчание одежду, вздохнул кто — то из молодых артистов, наблюдая за этой сценой.
На него громко шикнули и указали на входящих в зал полицейских. Один из них подошел к Генри, другой к Фэй. Генри, пока его выводили из зала, что-то быстро и горячо доказывал своему спутнику, Фэй же, замкнувшись в молчании, не двигалась с места. Она стояла, высоко подняв голову и скрестив на груди руки. Впрочем, ей вскоре пришлось отказаться от этой гордой позы. Дама, которой Фэй вместе с серьгами сунула сумочку, с нескрываемым удовольствием возвращала ее обратно.
— Мне кажется, это ваше.
Полицейский взял у Фэй сумочку и решительно повел к выходу.
Энн во время сцены время лежала на диване, окруженная потрясенными родственниками. Женщины громко рыдали и ломали руки, мужчины замкнулись в суровом, но весьма выразительном молчании. Энн чувствовала себя прекрасно, но раскрывать глаза, отвечать на вопросы и вновь оказаться в центре внимания страшно не хотелось. И все же ей было немного стыдно за свою симуляцию. Поэтому, когда ее стали класть на носилки, она открыла один глаз, подмигнула и ткнула пальцем в ожерелье. К чести Боумонтов, они отреагировали достойно. Рыдания усилились, но чуткое ухо Энн уловило, как ее бабушка оживленно прошептала младшей миссис Боумонт: «Я всегда верила в нее. Великолепная импровизация! Не правда ли?!»
Чарльз Мергендаль
«ТАЙНЫЙ РЕЦЕПТ»
Перевод с английского: Сергей Мануков
— Ты уверена? — сказал в трубку Саймон. — Точно ничего не нужно привозить?
— Уверена, дорогой, — успокоила его Шейла. — У нас все есть. Полли ушла со Сьюзи Стил, а я готовлю очень необычный и экзотический ужин. Как ты просил.
— Сегодня у нас будет очень важный ужин, — напомнил он жене.
— Я знаю, что важный, дорогой, — спокойно согласилась она. — Не волнуйся.
«Чересчур спокойно, — недовольно подумал Саймон. — Она не понимает всей важности сегодняшнего вечера».
— Хорошо, как скажешь, — пожал он плечами, стараясь прогнать тревожные мысли. — Мы скоро приедем.
— Буду ждать.
— Да, чуть не забыл, — спохватился Саймон. — Мистер Бревурт любит сухой мартини.
— Не беспокойся, — рассмеялась Шейла. — Я обязательно поставлю рядом с вермутом джин.
Саймон вновь нахмурился. Ему показалось, что супруга неподобающе весела для столь важного и ответственного вечера.
Он попрощался, положил трубку и на мгновение замер в кресле. В его ушах продолжал звенеть смех Шейлы.
«Только не сегодня, — мысленно взмолился Саймон. — Господи, только не в этот вечер!»
В кабинет заглянула секретарша. Ее подернутые влагой глаза ничего не упускали. Она поняла, что шеф нервничает. Это было ясно по тому, как он потирал ладони и закусил нижнюю губу.
— Уже пять часов, Саймон.
— Спасибо, Ида, — поблагодарил он.
— Миссис Бревурт только что приехала, — сообщила секретарша. — Я сказала мистеру Бревурту, что ты скоро зайдешь за ними.
— Молодец. Все правильно. Спасибо.
Секретарша заколебалась. Она вошла в кабинет и закрыла за собой дверь.
— Саймон…
— Да?
— Думаешь, это хорошая идея? — в ее голосе слышалось легкое сомнение.
— А что мне остается делать? — он беспомощно развел руки в стороны. — В следующий вторник будет решаться вопрос с новыми назначениями. Ты же знаешь, что Бревурт, прежде чем принимать ответственные решения о назначениях, обязательно приезжает к кандидатам домой. Я был вынужден пригласить их на ужин. Иного выхода у меня просто не было.
— Бедняжка Саймон… — Ида села на край стола и погладила каштановые волосы своего начальника. — Я прекрасно помню те шесть месяцев, когда твоя жена уезжала по делам.
— Я тоже, — улыбнулся он. — Ты правильно сказала: уезжала по делам.
— У нее опять могут найтись дела, — многозначительно проговорила секретарша.