Я чувствовала, его дыхание совсем рядом с моим лицом. Я поняла, что его губы приближаются к моим, потому что ощутила их тепло. И потом я почувствовала его. Нежно, мягко, осторожно он коснулся моих губ. Его губы были влажными и горячими. Никакой грубости, напора, настойчивости: он действительно пробовал меня на вкус. Несколько легких прикосновений, и он отстранился. А я открыла глаза.
– Ты вкусная, – сказал Мирон, довольно улыбаясь и все еще лежа на мне.
– Ты тоже, – ответила я и не соврала.
– Злишься на меня?
– Нет.
– Смотри, не влюбись в меня, маленькая моя, – он продолжал улыбаться, но в глазах его было что-то хищно-хитрое.
– Не мечтай, – парировала я тоже улыбнулась.
Я не собиралась в него влюбляться. Я не понимала, что эффект действия фразы «не влюбляйся в меня» совершенно противоположный. Дело в том, что нейролингвистическое программирование допускает употребление частицы «не» для совершенно обратного действия. «Не влюбись в меня» из его уст, так тихо и так мягко приравнивалось к «без меня ты больше ни одного вдоха не сможешь сделать в этом мире, маленькая моя». Как слепой котенок я не видела, что он прекрасно знал об этом эффекте. Я думала, что хочу просто секса и легкой романтики. Я не думала, что хочу большего.
– Давай, Вика, переодевайся уже и поехали, – сказал Мирон, когда наконец мы поднялись.
– Куда? – искренне поинтересовалась я.
– В город, в ресторан. Надо хорошенько и вкусненько поесть, чтобы сегодня вечером можно было хорошенько и вкусненько выпить на банкете.
– На каком еще банкете? – удивилась я.
– На вашем, Высоцкая! – ответил он с упреком. – Ваши презентации закончились. Оставшуюся часть поездки только отдых. В конце концов, ты тут работаешь или я? Сегодня вечером сабантуй, а завтра футбол.
– Какой еще футбол? – снова спросила я, осознавая, что туплю как топор при резке хлеба.
– Все, хватит. Я сказал: одевайся. Обещала слушаться.
– Обещал пальцем не трогать, - заметила я, вытаскивая чемодан из шкафа.
– А я пальцем тебя еще и не трогал, маленькая моя - усмехнулся Мирон. – Ты бы почувствовала сразу, поверь мне.
– Пошляк, – фыркнула я в ответ.
Со стороны это все выглядело как милые семейные разборки. Но я была довольна тем, что свое слово он не держит до конца. Немного побольше включить «роковую красотку» - я и пальцы его почувствую, и все остальное. И тогда можно будет сказать, что поездка удалась на все сто! А потом, в Москве один визит в автошколу, и я больше в жизни не увижу Мирона. Ну и что, что он племянник Пузана? Если я за пару лет его ни разу у нас в террариуме не встречала, то с чего бы этому течению дел измениться? Если он туда и придет, то уж точно не ко мне. То было просто случайное совпадение.
«Блажен, кто верует», - ответил мне мой внутренний голос, но я не поняла, что он имел виду.
Ресторан оказался довольно далеко от отеля, но вид на Барселону и Средиземное море с его террасы был просто потрясающий. Мирон, видимо, был тут далеко не редким гостем, потому что в меню ориентировался быстро и уже через пять минут нам принесли бутылку красного вина.
– Я не пью, – поджав губы, тихо сообщила я. – Я не соврала тогда на корпоративе.
– А ты не пей, ты просто попробуй, - ответил Мирон и протянул мне бокал.
– Я не люблю вино, – я поджала губы, слегка покраснев. – Я не умею пить... Никогда еще не пила ничего спиртного, – добавила я еще тише.
– Высоцкая, ты прелесть, – улыбнулся он и поднял свой бокал. – Попробуй, сделай один глоток. Если хочешь, закрой глаза: так ты точно почувствуешь само вино, чтобы никакие другие чувства тебя не отвлекали от его букета…
Гулять – так гулять. Да, я – Виктория Высоцкая, впервые за свои 24 года сделала один глоток красного вина. Потом еще. И еще. И еще…
Теплой волной откуда-то изнутри вырвалась невыразимая расслабленность. Хотелось улыбаться, быть доброй и всех любить. Мирон вообще-то уже перестал быть врагом и я была рада его компании. Он меня смешил. Сам смеялся надо мной, но меня это уже не злило.