- Вика, мне ехать надо…
- Какого хера ты зовешь меня «Викой»?! – не выдержала я и со всей силы толкнула его в плечо. – Ты забыл, кто я?! Что случилось за эту ночь?! Что изменилось?!
- Давай, рви связки, кричи, маленькая моя, - на его лице мелькнула жестокая улыбка.
- Сука, Мирон… Что ты делаешь со мной? Ударь меня! Наори! Сделай хоть что-нибудь! Я чуть не сдохла там, пока тебя ждала всю ночь! И стоишь сейчас, смотришь на меня, улыбаешься и делаешь вид, что я никто?!
Он ничего не ответил, потому что раздался звонок в дверь. Я хотела пойти и открыть дверь, но Мирон схватил меня за плечо, грубо толкнул вглубь комнаты и жестко приказал:
- Сиди здесь.
И не подумаю! Я пошла следом и через секунду увидела у себя на пороге моего ночного водителя. Увидев меня, он протянул Мирону мою сумку, переминаясь с ноги на ногу, и робко пояснил ему:
- Дамочка вчера у меня в машине забыла. Я, это, я не хотел. Там все на месте. Я адрес в паспорте посмотрел, вот.
Он вложил мою сумку в руку Мирона, тот произнес «спасибо» и закрыл дверь перед его носом.
Не глядя на меня, Мирон положил сумку на комод, присел на танкетку и стал обуваться. В моем доме было много его вещей, но верхней одежды не было никакой, кроме пальто, перепачканного кровью. Он указал на него взглядом и попросил:
- Не сочти за труд, вынеси на помойку.
После этого он вышел и закрыл за собой дверь.
***
Мирон сел в машину, повернул голову и посмотрел в зеркало заднего вида на рану на виске. Она была глубокой, кровь снова начинала проступать понемногу. Наверняка ее нужно было зашивать, но у него не было на это времени. Он завелся и поехал на встречу.
Через три четверти часа он припарковался в отстойнике под эстакадой напротив черного BMW с тонированными стеклами. Посигналил фарами и отщелкнул замок блокировки дверей.
Из BMW вышел мужчина в черном строгом костюме и в черном пальто. В руке он держал бумажный пакет, похожий на те, в которые в кофейнях кладут горячие булочки. Медленной уверенной походкой мужчина подошел к машине Мирона, сел внутрь и поздоровался с ним, пожав руку. Какое-то время он с любопытством разглядывал повреждения на лице и с усмешкой констатировал:
- Нормально они тебя так отмудохали. Будет уроком.
- Не будет, Андрей Евгеньевич, - ухмыльнулся Мирон и положил руки на руль.
- Миронов, мне эта канитель тоже не нравится, но я тебе, блядь, уже сказал, что вариантов больше нет. Сиди на жопе ровно и жди суда. Даже если они его возьмут на трупе с дымящмся стволом в руке, он через пару часов с Газетного своими ногами домой уйдет.
Мирон отвернулся и сжал губы.
- Ствол, кстати, верни.
Андрей Евгеньевич развернул пакет, который принес с собой, достал оттуда прозрачный пакет с пистолетом внутри и положил его на панель перед собой.
- Скажи спасибо, что наши приехали, а то валялся бы щас в ИВС и кровью харкал.
- Спасибо, Андрей Евгеньевич, вашими молитвами…
- Миронов, не дури. Костя…
Мирон повернул голову и спросил:
- Как вы нас нашли?
- Мы твой мобильник ведем. Место знакомое, там ребят Артура брали…
- Я могу быть свободным, господин подполковник юстиции? Или, как вы там теперь называетесь: следователь по особо важным делам Следственного департамента МДВ России?
- Так точно. Можешь быть свободным, только один вопрос: кто такая Высоцкая Виктория Андреевна?
Мирон изменился в лице и тихо произнес:
- Я сделаю вид, что не слышал. Какого хера?
- Прослушку еще не сняли. Она фигурирует, мы пробили…
- Кто говорит?
- Константин Александрович, я не…
- КТО, БЛЯДЬ?!
Андрей Евгеньевич ухмыльнулся и открыл дверцу.
- Всего хорошего. Если ты так за нее переживаешь, посоветуй ей держаться подальше от тебя. На какое-то время. Удачи. На связи.
- Добро, - ответил Мирон, наблюдая, как удалялся его визави. – Держать ее подальше… Твою мать, а я-то хотел поближе… поглубже… почаще… Высоцкая, Высоцкая, маленькая ты моя, как же мне держать тебя подальше, когда, сука, ты так нужна мне поближе?