Тэй вздрогнул, пылко ответив на поцелуй, изголодавшийся за целый день по ласке, и покорно шагнул назад, когда Лотта легко толкнула его в грудь. Воздух горел, и дело здесь было не в зажженных свечах, но в жаре двух тел.
Леди Аркана опрокинула своего наложника на мягкие простыни, оборвав поцелуй, и взглянула на него сверху вниз, хищно облизнувшись. Алая трабея чуть сползла вниз, обнажив трогательно топорщащийся сосок, и Тэйка смотрел на нее, хрипло дыша и нетерпеливо ерзая бедрами. Лотта бы утолила его нетерпение тут же, но неожиданно вспомнила о своей задумке, оглянувшись на оставленный на тумбе поднос. Глаза ее дико полыхнули, и альфа грациозно скользнула куда-то вправо, сцапав баночку патоки, и снова встала над распятым на кровати омегой.
Он был прекрасен, и леди снова залюбовалась, чувствуя пальцами холод стеклянной банки. А Тэйка все ждал, подгибая колени и тревожа алую ткань, которая собиралась складками на бедрах, обнажая трепетную плоть, словно в попытках поддразнить. Впрочем, наложнику это удалось, и Лотта зарычала сквозь зубы, легким движением откупорив сосуд и отшвырнув крышку куда-то в сторону. Тут же она учуяла сладкий аромат и зажмурилась от удовольствия, аккуратно опустившись на кровать и нависнув над омегой. Полупрозрачная накидка ее давно сползла прочь, оставив Аркану только в кружевном белье, и альфа уселась Тэйке на живот, ощутив, как в ягодицы уперлось его растущее возбуждение. Хищно улыбнулась и нагнулась к распаленному лицу, нежно теребя губы.
Наложник со всхлипом ответил на дразнящий поцелуй, мельком взглянув на баночку патоки, которую министр продолжала удерживать в правой руке. Это от нее не укрылось, и Лотта смилостивилась, пальцами вцепившись в брошь, что до сих пор скрепляла ненужную ткань на его плече. Кое-как справившись с нею одной рукой, министр отшвырнула трабею в сторону, полностью оголив своего омегу. Прекрасного, как и всегда. Подавив судорожный вздох, Аркана принялась ладонью изучать худую грудь, ногтями задевая возбужденные соски под аккомпанемент сиплых стонов, вела вдоль ребер, опускаясь до выпирающих тазовых костей, и тут же устремлялась обратно, начиная эту сладостную пытку снова и снова.
— Госпожа! — взмолился Тэй, вцепившись в ее ладонь, когда леди в очередной раз отняла ее от бедер, едва ли не касаясь уже налитого кровью члена. — Прошу, не мучьте…
— Как пожелаешь, нежный мой, — прошептала альфа, склонившись к его уху и вцепившись зубами в мочку. Наложник всхлипнул, прикрыв глаза, и обмяк, готовый ко всему, что Лотта задумала.
И министр расправила плечи, поерзав бедрами по его животу, и запустила пальцы в вязкую патоку, с еле слышным чваканьем вынув их обратно. Сладкая смесь тянулась карамельными нитями, и Аркана сглотнула, обмазав ею омежьи губы, заслужив хриплый вздох. А потом перевернула баночку, и липкость потекла вниз вязким водопадом прямо на лазурную кожу, ведомая умелыми руками Лотты. Омыла вставшие соски, впалый живот, залила пупок. Тэйка вздрагивал и ерзал все сильнее по мере того, как сладкие ручьи текли вниз по его телу, пока патока не расползлась по возбужденному члену. Омега выгнулся змеей, а Лотта наблюдала за тем, как карамель капала на простыни, попадая на края раскрасневшегося и пульсирующего ануса. Умопомрачительное зрелище.
Вдоволь налюбовавшись залитым патокой омегой, Аркана широко улыбнулась, поймав озадаченный взгляд Тэйки, и вновь опустилась к его лицу, завороженно наблюдая, как сладкие капли блестели на его губах. И наконец коснулась языком манящей плоти, тщательно слизывая карамель с припухших от поцелуев губ. Наложник застонал, пока министр ласкала языком его губы, не давая себя поцеловать. И время тянулось, словно та самая патока, сверкая в свете вечерних свечей.
Лотта отстранилась от его лица и тут же нагнулась к груди, примыкая ртом к сладким соскам. Омежий стон наполнил комнату, и леди, довольная реакцией, продолжила медленно слизывать сладость, намеренно смакуя каждый миг. Сегодня она никуда не торопилась.
Нежная плоть, донельзя возбужденная, алела так развратно, что Аркана даже разрумянилась, жарко дыша. Казалось, только тронь сосок — Тэйку насквозь пронзит током, словно она вознамерилась щипать оголенные нервы. И она снова накрыла губами трепетную плоть, лаская ее языком и игриво прикусывая в сладостной пытке.
— Что ж ты творишь со мной, Лотта? — сквозь слезы запредельного удовольствия простонал омега, словив ее за запястье.