— Дружинники должны…
— По жизни должны, только у нас их нет нихера. Будем учить. С-с-с-студент, — скептически посмотрел я на братца, от неловкости даже не отреагировавшего на некорректное название.
А я, размышляя о печальной участи моей, всеобщей неустроенности и всеобщем же гадстве, начал псоглавца кладенцом разделывать. Тварь эфиронасыщенная, да и съедобная, не хрен пейзанам деликатесы в одну коллективную ряху жрать, я тоже хочу! Ну и клыки и печень псоглавца в скупке принималась, не без этого.
— Домой едем, — бросил я печально молчавшему Стризару. — Там потолкуем. А завтра в Росток. Кладенец тебе нужен. Да и учить тебя буду.
— Хорошо, Гор, — ответил с-с-студентик, следуя за мной.
Хотя нихера всё это было не “хорошо”, мудро отметил я.
11. Родственные неурядицы
В поместье хотел сожрать все пять кило мяса псоглавца в свою барственную харю: девчонкам без толку, разве что Люба забеременнеет вновь, чего не хотелось. А братец-с-с-студентик не заслужил! Но, по здравому размышлению, решил я с ним поделиться. Тренировать надо, а главное — я, блин, все эти пять кило хоть сожрать-то смогу, но с третьего буду давиться и страдать. Желудок справится, но оно мне нахрен не сдалось.
Ну а с утра вытащил я позёвывающего братца и поскакали мы в Росток. По дороге я зорко оглядывался и Зара теребил, на тему — на что он рассчитывал-то? В плане — сидеть в поместье, пока я тварей воевать буду, или как?
— Нет, брат, не оскорбляй меня так! — аж возмутился он.
— За-ме-ча-тель-но, — порадовался я. — Тогда скажи, Зар, как ты своими ухватками против людишек тварей воевать собирался?
— Дружину набрать мыслил. И мыслю! — вскинулся он. — Негоже нам, Стрижичам…
— Ой, дура-а-ак… — осенил себя челодланью я. — И скажи мне, братец, ты эту херь сам надумал?
— Не херь это! Многие в округе так живут! И наставники в гимназии…
— Людишки имперские? — ехидно осведомился я, на что Зар досадливо поморщился и кивнул. — Ну да, доки по тварям Пущи, куда деваться. А живут как Погибичи твои, ненаглядные, нашими силами прикрывающиеся и мошну набивающие?
— Не смей! Друзья они нам…
— Ты мне, братец, ещё поуказывай, что сметь, а что не сметь, — ласково улыбнулся я братцу, на что тот побледнел с чего-то. — Убеждать тебя я не буду, но поживешь пару-тройку седмиц в Логе, да сам поймёшь. Чай не идиот, а с-с-студент.
— Да что ж ты меня словом таки непотребным обзываешь? И что значит оно? — возмутился Зар.
— Очень даже потребное. Как раз про тебя, — хмыкнул я. — Школяр недоученный, знаний наглотавшийся, а применить их не могущий. Да и не понимающий до конца.
Парень надулся, аки трясинник на лихо, и отвернулся. Ну, блин, подкинула судьба родственничка, рассуждал скорбный я. Подросток в самом гормоне, да и вообще… Хотя я сам телом его на год старше, не более, мысленно хмыкнул я.
В общем, будем надеяться, что его пубертатность на осеменительных рудниках поможет. И к Погибишне я его пока, точнее её к нему, не подпущу. И так ветер в голове, а что дочурка жука-Погибича подростку на уши наплетёт и как ум за разум завренёт — никто не знает. И даже Небо, и даже Я.
И цацкаться с ним нельзя, тоже, блин, фактор, но и не перегнуть. Мне, чтоб его, соратник нужен: тогда и жизнь в Логе можно сносную организовать, причём с перспективами не худшими, да и на свои дела время останется.
А соратник — это не соплей подтирание. И ряд вещей Стризар сам должен понять, своим умом.
В общем, до Ростока доскакали в молчании: я мысли мудрые, полные педагогичности, думал. Зар дуться изволил на мою во всём правую персону.
В городке, даже не задерживаясь, подскакал к скупке, запчасти псоглавца продал, взглядом орлиным по расценкам пробежался, в плане, не налюбливает ли меня Мил. Так-то проверен и перепроверен, но мало ли.
Братец, судя виду ошарашенному, расценок не знал. Несколько раз пастью похлопал, глазёнки на переносице свёл и промолчал.
— А ты думал, Зар, откуда деньги на обучение твоё да и прочее?
— Так мы же в деньгах купаться должны, Гор!
— Должны, если самим продавать. А так явится раза два в год купчина, купит что сохранится по десятой доле скупки — вот и всё купание. Я полгода как в Росток выбираться стал — и то, считай Лог в постоянной опасности.
— А сейчас?
— А ты думаешь мы тут задержимся? — хмыкнул я. — Сейчас тебе кладенец купим, да в Лог.
— Ночью, брат?! — ошалело посмотрел на меня Зар.
— Ночью, брат. Ты Стрижич, леший подери!
— И на дружину денег завались, — буркнул в сторону парень.
— И из кого ты её наберёшь, Зар? А главное, с тварями Пущи никакая дружина не справится. Из людишек наших? Так мало их! А в такой дружине после твари каждой убыль будет! Покамест — наша это ноша, Лог от тварей пущи беречь!
— И всё ж деньги решить вопрос могут!
— Не все вопросы, Зар, деньгами решить можно. Нам — да. А людишки наши на прокорм тварям пойдут. Я этого не желаю.
— Да и я не желаю! Но наёмиты есть, сильные! Да Хорсычей…
— Да ты, братец, совсем в своеё гимназии охерел, — констатировал я. — Мы, блядь, землёй владеем и людишками! Не пользуем их, а ВЛА-ДЕ-ЕМ! Уразумей! Не дар это, и не право! А долг и тягота наша, по праву и рождению Стрижича!
— Не поспоришь с тобой, Гор. И всё же…
— Ой, всё, — изящно завершил я диалог. — Сам всё увидишь и поймёшь, сейчас я тебе только ветром в уши дую. Месяцок в Логе поживи, подучись, посмотри. Вот тогда и спорить будешь. Вообще, дружину бы и можно… но только не нужно. То что у нас есть — получше дружины любой будет.
— Да что есть у нас…
— Увидишь, — отрезал я.
Завалились мы в лавку имперскую, я сходу кладенец хапнул, да и призадумался.
— А скажи, любезный, сулиманы есть у тебя?
— Есть, как не быть, господин. Лучший сулиман, для родовича благородного!
— Угу. Дай-ка мне дюжину, — прикинул потребности Лога я.
Может, позже и больше возьму, а пока хватит. И в принципе — повесомее, чем стрекало, аргумент енти сулиманы выходят, причём как раз для неодарённых.
— Сколько?!
— Да ты ухом слаб? — заботливо осведомился я.
— Нет, не слаб, простить прошу, господин…
— Прощаю. Сулиманы тащи.
— Но его один…
— Достал. Где сие написано? — демонстративно огляделся я. — Тащи дюжину, щучий сын! Или сразу говори, что родовича не уважаешь, глумишься бесстыже, ну и прочее там. Я тебя и излечу от недугов этих, — доброжелательно пообещал я.
— Уважаю, господин, уважаю, — продемонстрировал своё страшной силы уважение приказчик и побрёл на склад.
— А зачем тебе дюжина, Гор? — заинтересовался Зар.
— Рук себе дюжину отращу и буду тварей разить с силой необоримой, — изящно пошутил и блеснул аллегорическим подходом я.
Впрочем, с-с-студентик этого, похоже, не понял и опять надулся. Ну и хер с ним, как раз этот самый хер на днях понадобиться.
В общем, припёр мне приказчик дюжину сулиманов, нагрузил я их на печально квакнувшего Индрика, да и выдвинулися мы домой. Братец в седле елозил, наконец, разинул клюв и вверг меня в челодлань в очередной раз:
— Гор, ты людишкам хочешь сулиманы отдать? Так это оружие благородное, негоже…
— Иди в жопу, Зар, — отрезал я.
— Ну и…
— И не нуди — следи за округой. Смеркается.
Примолк, но башкой завращал. Хотя, по совести, скорее мне его оборонять придётся.
Впрочем, налетевшая на нас в ночи глухой стая сов — ночных хищников, с довольно неприятными звуковыми, “у-у-ухающими” атаками, показала что Зар не совсем пропащий: четвёрку из девяти он зарубил, причём сулиманом своим. И с щучины своей спрыгнул, как только та от звука блажить начала.
Этак мы из него и приличного Стрижича со временем сделаем, размечтался я.
И тут мечты мои были самым препоганым образом нарушены.
В нагрудные карманы доспеха, вызав гневный писк “моего” симурга, врезался симург тоже мой, но посланный Недумом. И противным (а, блин, какой может быть голос у послания, в ночи глухой, с окрестностей Пущи?!) голосенком начал причитать.