А Посейдон бородой щекотал Артемиду до смеха.
Он возносил похвалы стихотворно её непорочному лону.
Всех забавляла такая простая потеха.
Тихо Афина прошла вдоль стены у вершины Олимпа.
Вот задержала прекрасный свой взгляд на востоке полночном,
И проронила слова: 'Мой Паллант, не забуду я хрипа,
Что ты издал, умирая до срока юнцом непорочным.
Где-то живёт Филлменес поэт, что похож на Палланта.
В Аргосе слух усладил он мне флейтой свой бесподобной.
Этот флейтист обладателем был неземного таланта,
Где-то он ходит по этой земле вероломной и злобной'.
'Видел его я корабль, пролетая над Таврией мимо,
Где Борисфен задержал их надолго в своей дельте гиблой.
Помню, его в финикийском плену спас и после, незримо'.
Так ей сказал Аполлон неожиданно громко и хрипло.
'Он был с убийцами жриц в храме Аргоса на Борисфене.
Лютая смерть ждёт его, если смерть с ним ешё не случилась.
Все эти смертные вечно плывут смерть искать к Ойкумене'.
Это сказала сестра Аполлону и насторожилась.
'Их так Афина лелеет и холит, как мать, безоглядно.
Словно они не животные подлые, полные смрада.
Смерти достойны они, истреблять нужно их беспощадно!' -
Буйно вскричал бог Арес, словно в правде была всем отрада.
Грозно Афина ему отвечала без нежности прежней:
'Всё бы тебе разрушать не умея построить.
Не разрушителя общего блага и жизни прилежней.
Кто зверя грязной, бесчестной войны успокоит?'
'Ты Аполлону скажи и себе с Пасейдоном про честность.
Как Зевса вы подлым образом спящего крепко связали.
Где же была ваша трижды благая любовь и любезность?
Всем захотелось, как Зевс, повелителем сесть в тронном зале!'
'Хватит, Арес, прощены все давно за восстание Геры!' -
Зевс им сказал, глядя нежно на плечи Афины.
Тихо добавил: 'Я вижу корабль в иле с запахом серы.
Люди погибли, дитя лишь спаслось из пучины'.
'Девочки Улии этой, мать в спину жестоко убита.
При разорении города Северный Аргос недавно'. -
Взор устремив на восток, поддержала его Артемида.
Так говоря, подошла к краю пропасти плавно:
'В плавнях волчица её унесла, молоком кормит нежно.
Мать-амазонку её, благородную Хели, я знала.
В царстве её летом сушь и жара, а зимой очень снежно.
Холодно как на Олимпе под плитами этого зала.
Эта царица была счастьем женщин всего Борисфена.
Храмы мои возводила везде, даже в Скифии дикой.
Тавров разбила и дважды спасалась из скифского плена.
Славу у гиперборейцев снискала царицы великой.
Я эту девочку Улию буду хранить бесконечно.
Пусть на Кавказе живет благодатном в тепле и достатке.
Новый народ образует она благородный навечно.
Будет всегда он врагов отражать все нападки'.
'Что вам, бессмертным, в делах этих бедных существ бесполезных?
Что вы им можете дать, если сами запутались в сущем.
Всё бы хвалы получать в храмах вам, в песнопениях лестных,
Разве для этого стоит быть богом всегда вездесущим?'
Зевс раздражённо сказал это всем угрожающе, властно.
Даже Арес отошёл после этого дальше от трона.
Только седой Посейдон не смутился, кивая согласно,
Не от того, что страшился удара смертельного грома.
Брату сказал он: 'У наших детей нет понятия блага.
Словно слепые, творят не благое беспечные боги.
И не поймут, почему вдруг погиб бедолага,
Тот, для кого открывали они все пути и дороги.
Так и Афина поэта спасла от меча амазонок.
Он возвратился, сжёг город царицы страны снегопадов.
Стал сиротой там, погиб бы без волка несчастный ребёнок,
Но Аполлон горд, что тоже поэта спасал от пиратов.
Благо желая посеять, при этом свершали другое.
Как мне отдать вам свободу, ведь смысла не знаете все вы!
Вот Артемида сейчас, хочет Улии сделать благое,
Новый народ на Кавказе начать, словно люди - посевы.
'Вот к Илиону Приама всемерно стремится Афина,
И помогает ахейцам войной обеспечить торговлю.
Чтобы с востока возили пшеницу, оливки и вина.
И заплатили все люди за это смертями и кровью'.
'Прав ты!' - воскликнул Арес: - 'Слишком много ей можно!
Надо умерить Паллады желание стать Зевса выше'.
Зевс рассмеялся: 'С Афиной ты действовал бы осторожно.
Знаешь, что дочь дорога мне, поссорить нас хочешь бесстыже.
Может быть в девочке Улии зря видим мы только тело?
Разве так может везти просто так человеку?
Здесь скрыта тайна и хочется знать мне, в чём дело.
Пусть Артемида возьмёт, как хотела, её под опеку!'
Смотрят на землю и море с Олимпа бессмертные боги.
Их увлекает как игры, за счастьем погоня людская.
В древность седую уходят, как в бездну, морские дороги...
Что будет завтра со всеми, и боги про это не знают!
ОГЛАВЛЕНИЕ
ПЕСНЬ ПЕРВАЯ
ВЫСАДКА В ТАВРИИ. НОВАЯ СПАРТА. СРАЖЕНИЕ С АМАЗОНКАМИ. ПЛЕН
ПЕСНЬ ВТОРАЯ
ПОБЕГ ИЗ ПЛЕНА. У ФИНИКИЙЦЕВ. ВМЕШАТЕЛЬСТВО АППОЛОНА И ПОСЕЙДОНА
ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ
АГАМЕМНОН, АЯКС И АХИЛЛЕС СРАЖАЮТСЯ С ТРОЯНЦАМИ.
НОВЫЙ ПОХОД. ГИБЕЛЬ СПАРТАНЦЕВ. РЕШЕНИЕ ЗЕВСА
ГЛОССАРИЙ
СЛОВО О ПОГИБЕЛИ ЗЕМЛИ РУССКОЙ - ОРДЫ БАТЫЯ НА РУСИ
поэма
ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА
Не знаю, есть ли в литературе предисловие перед предисловием, корректно ли это, но хочу подсказать уважаемому читателю, что во-первых предисловие и послесловие можно не читать как всегда, а во-вторых поэма большая и есть смысл по заголовкам песен поэмы найти интересующий эпизод и читать только его, поскольку российский читатель, взявший в руки эту поэму, уж основную-то канву истории Западного похода Батыя 1236-1242 гг себе представляет.
А теперь о главном...
Почему историческая поэма в XXI веке нужна, когда надев шлем можно погрузиться в 3D компьютерный мир с квадрозвуком и ходить в нём с датчиками на руках по далёким мирам как господ Бог? Во-первых, потому что в начале всё равно было слово.
Во-вторых, сравнивая художественную прозу с поэзией становится ясно, что поэзией можно передать больше информации чем в прозе за то же количество печатных знаков, то есть поэзия может сжимать информацию как компьютерный программный упаковщик. То, что рассказано в поэме, занимающей тетрадку, будь это написано в виде романа, заняло бы толстую книгу. В-третьих, чтобы функции мозга отвечающие за пространственно-временное и образное мышление не атрофировались, как часть организма не нагруженная работой. Здесь историческая поэзия как нельзя лучше подходит для тренировки коры головного мозга, являя собой ещё и пищу для аллегорий с сегодняшним днём, разобраться с которым нельзя без понимания прошлого, как нельзя изучить математику только по последним листкам учебника - оглавлению и данным о редакции издания. Понятно, что большие исторические поэмы не могут заинтересовать совершенно любого без разбора потребителя как пртвдекает всех сладкая и тонизирующая Кока-кола с пузырьками углекислоты. Поэмы для тех потребителей, кто может отличить Вагнера от виагры и сказку от реальности. Но это - удел любого серьёзного искусства - быть предназначенным не всем. Кроме того, поэма 'Слово...' является исключительно русским произведением и только для русских. При переводе на любой иностранный язык она станет набором смешных фраз зелёного ушастого учителя Йоды из 'Звёздных войн', а при чтении по-русски иностранцем, читатель половину слов вообще не поймёт. Кроме того крайняя обидчивость и злопамятность настоящих русских приводит к тому, что критику в свой адрес они могут воспринимать только от своих. А автор самый-самый свой. В поэме написано много правдивого но нелицеприятного для любителей 'сермяжной русской правды' о 'святых, гордых, добрых и смелых предках'. Иностранец не смог бы это осмыслить и изложить.