— Ключи, телефон, жвачку, все на стол, — проорал охранник. — И еще раз пройдите!
Олег кивнул и пошел внутрь.
— Эй!! — закричал охранник. — Эй, стой, кому говорю!!
Олег и ухом не повел. Это была Генина проблема, и его совершенно не интересовало, как именно тот ее будет решать.
Гена решил ее очень быстро, потому что ровно через секунду оказался у него за плечом.
— Давайте пальто!
Олег скинул ему на руки пальто. В адском освещении метались какие-то тени, патлатые и странно одетые молодые люди, целая толпа, курили перед входом в зал, девушки стайками проносились туда и обратно, музыка грохотала, с потолка свисали какие-то длинные штуки, похожие на фаллические символы, — дизайн.
— Отлично, — себе под нос пробурчал Олег Петрович.
— Что вы сказали?!
— Я говорю, езжай на Фрунзенскую!
— Что хотите делайте, не поеду!
Олег остановился, повернулся и снизу вверх — Гена был на голову выше — посмотрел водителю в глаза.
— Ты будешь делать то, что я велел.
— Не буду, — ответил бесстрашный Гена. — Это не клуб, а какой-то Содом с геморроем!
— С Гоморрой, — поправил Олег Петрович.
— Да какая разница-то?!
Мимо пробегал какой-то тип в джинсах и короткой пляжной маечке. От остальных участников праздника жизни его отличал поднос, который он держал под мышкой. Тип пролетел было мимо, потом приостановился, словно о чем-то вспомнил, вернулся и сунулся к уху Олега Петровича.
Гена недрогнувшей рукой взял типа за куриное плечико и отстранил. Тип посмотрел удивленно.
— Вам чего? — поинтересовался Гена вежливо.
— Ничего! — Тип пожал плечами и поудобнее перехватил поднос. — Я хотел спросить, вы ужинать? Если ужинать, я готов проводить!
— Проводите, — разрешил Олег Петрович.
Мимо барной стойки, осажденной чудовищной толпой и напоминавшей штурм рязанской электрички дачниками в семидесятом году, мимо стеклянных шаров, крутившихся на особых подставках и разбрасывающих острые колючие лучи, мимо извивающихся под музыку существ неопределенного пола, мимо диванов, на которых сидело, стояло и лежало великое множество подобных же существ, мимо винтовой лестницы, ведущей, по всей видимости, на второй этаж этого райского места, Олега Петровича провели в какой-то коридор, раскрашенный черной и красной лаковой краской.
— Зашибись! — весело сказал сзади Гена.
Потолки были красные, а полы черные. На мраморном постаменте стояли вазы, из которых торчали обрезки водопроводных труб и ржавые гаечные ключи. Стены были декорированы светильниками, переделанными из облупленных детских горшков примерно того же семидесятого года. Для того чтобы горшки давали свет, в них просверлили дырки — чудо дизайна. Двери в сортиры были украшены библейскими сюжетами — Адамом и Евой, только у Евы была голова Адама, а у Адама, соответственно, Евы. В углу стояли рыцарские доспехи, но вместо меча пустотелый рыцарь держал в железной перчатке… патефон.
Зато здесь не так грохотало.
— Сюда, пожалуйста! Столик у вас заказан? На какое имя?
Олег понятия не имел, заказан столик или нет и на какое имя! То есть имя-то он помнил — Виктория, — а фамилию совершенно позабыл спросить.
— Олег Петрович, я все улажу.
— Олежка!!! — прокричали из дальнего угла. — Иди к нам!
Олег Петрович с изумлением повернулся. При всем своем опыте общения с барышнями он никак не мог ожидать, что чудесная Виктория станет называть его «Олежкой»!
Виктория, сияющая, свеженькая, розовая, пробиралась к нему через беспорядочно наставленные пластмассовые столики. На ней были джинсы, чудом державшиеся низко на бедрах, и сверкающий лифчик на пуговицах. А больше ничего. С перепугу Олег Петрович не сразу разглядел, что к лифчику все-таки приделана какая-то прозрачная тряпица, чуть-чуть прикрывающая голый смуглый животик.
— Как я рада тебя видеть! — прощебетала Виктория, потянулась и поцеловала его в губы. От нее вкусно пахло. — Ты даже почти не опоздал. Пошли скорее. У меня здесь друзья тусовались, так я их пригласила с нами поужинать! Ты же не будешь возражать, Олежка?
Вот тебе и декаданс, подумал Олег Петрович весело. Вот тебе и поиграли. Вот тебе и роман с прелестной юной нимфой!
Arsch, так обозначил бы положение Василий Дмитриевич.
— Олег Петрович? — предупредительным голосом вопросил сзади Гена, но Олег отмахнулся от него.
За столиком, из-за которого выпорхнула Виктория, сидело четверо — два молодых человека и две девушки, не менее юные и прекрасные, чем Виктория.
— Ребята, это Олег, — радостно сказала она, когда они приблизились. — О-очень, о-очень симпатичный парень и мой друг!
На всех четырех одинаково юных физиономиях отразилась одна и та же ясно читаемая мысль — где ты взяла этого старого хрыча и за каким хреном его сюда приперла?! Сюда, где и так полно рульных чуваков?!
Тут Олег Петрович окончательно развеселился. История с романтическим ужином отступила на второй план. Началась забава.
Виктория завела церемонию представления:
— Это Кэт, это Пол, ее бой!
— Хай, — сказал Пол томно и протянул вялую руку.
Олег Петрович ее пожал.
— А это Макар, он поэт.
— Поэт?! — поразился Олег Петрович.
— Ну да, самый настоящий! В Инете все бредят его стихами! А это Зайка, моя подруга.
— Здравствуйте, Зайка, — покорившись судьбе, молвил Олег Петрович. — Гена, я тебя прошу, не нужно здесь маячить. Поезжай и возвращайся.
— А этот кто? — спросил поэт Макар у Виктории и указал на Гену подбородком.
Виктория отмахнулась:
— А-а, никто. Драйвер.
— У-у, — уважительно протянул поэт, закинул в рот маслину и стал жевать, показывая ровные белые зубы.
Скулы у Гены покраснели, и глаза сделались плоскими.
— Гена, — повторил Олег Петрович, — езжай, пожалуйста!
Тот еще постоял секунду, а потом быстро ушел.
— Вот и хорошо, — продолжала щебетать Виктория. — Олежка, садись сюда, и я рядом с тобой. Зайка, подвинься!
— Не буду я двигаться, ты лучше с другой стороны.
— Ах, я не хочу с другой, хочу с этой, рядом с Олежкой.
Пол отчетливо фыркнул и помотал головой.
Олег Петрович стянул с плеч пиджак — жарко было невыносимо — и пристроился на узкий диван, покрытый мексиканскими пончо. Слева от него очутилась пышногрудая и пронзительная Зайка, моментально приспособившая к его ноге собственное горячее бедро, а с правой поместилась Виктория. Так как было очень тесно, поместилась почти к нему на колени.
— Ну чего? — спросил Пол и потянулся за сигаретами. — Просто похаваем, а оттягиваться в другое место поедем или здесь останемся?
— Да здесь скука такая, — проговорила Кэт. У нее были громадные черные очки и очень маленькое личико. — Делать нечего!
— Я есть хочу, — протянула Виктория, — и потом, Олежка здесь ничего не знает, мы бы ему показали.
Олег Петрович до конца не понимал, хочет он смотреть на то, что ему собираются показывать, или не хочет.
— Ну, значит, похаваем здесь, а потом разбежимся. Или поглядим. Кэт, помаши ублюдку, пусть хоть меню принесет!
— Э-эй! — закричала Кэт и замахала маленькой ручкой. — Эй, подойди!
Подошел парень, точная копия того, что провожал Олега в «ресторанный» зал.
— Ты принеси нам свою разблюдовку, ну и накатить чего-нибудь для начала. Девушки, вы чего пьете у нас сегодня?
— Я водку, — решительно объявила Кэт.
— Я «Манхэттен». — Это вступила Зайка.
— Значит, всем водяры и один «Манхэттен».
— Воду минеральную? — спросил официант, как показалось Олегу Петровичу, с ненавистью.
— Воду, — согласился Олег. — Без газа. И мне не нужно водки. У вас есть виски?
— Конечно.
— Значит, виски, только приличный. Шотландский.
Пол переглянулся с поэтом Макаром и оттопырил губу презрительно — мало того, что папик первый раз в компании, так еще с ходу заявляет, что по правилам играть не будет! Вот дурилка!..
— Ой, здесь все так вкусно, — говорила Виктория, плотоядно перелистывая меню, — и как я хочу мяса! Много мяса! Они готовят просто отлично.