Вардаи поднялся на второй этаж и постучал. Дверь отворила сама Жужа. Увидев отца, она несколько мгновений растерянно стояла, словно не веря своим глазам. Затем бросилась ему на грудь.
— Отец… отец… — только и могла выговорить она сквозь слезы.
— Ну, полно, полно, перестань, доченька… Успокойся… — бормотал растроганный Вардаи, а у самого на глаза навернулись слезы.
Войдя в дом, он осмотрелся. И хотя слезы застили ему глаза, он все сразу разглядел и оценил. «Да, — подумал он, — устроились они, можно сказать, вполне прилично». Внутри жилье было гораздо более уютным, чем снаружи.
— Ну, идем! Показывай! — он взял дочь за руку, и они пошли в соседнюю комнату.
Это была детская. Посреди нее стоял мальчик. Он испуганно смотрел на деда, в руках у него была игрушка.
— Петерке, поздоровайся с дедушкой. Ну, скажи — здравствуй, дедушка! Ну, скажи, будь хорошим мальчиком! — уговаривала Жужа сынишку и, повернувшись к отцу, не без гордости пояснила: — Он у нас очень смышленый и всегда здоровается. Вот только сейчас, видно, растерялся немного.
Мальчик продолжал стоять как вкопанный, широко раскрыв глаза и судорожно прижимая игрушку к груди. В последний раз Вардаи видел своего внука, когда тот был еще совсем крошкой.
— Как он вырос! — восторженно воскликнул дед. Переминаясь с ноги на ногу, он смущенно улыбался.
— Иди сюда! Ну, иди к своему деду! Дай ручку!
Оробевший Петер подбежал к матери. Уткнувшись головой в ее подол, мальчик одним глазком поглядывал на незнакомого человека.
— Он немного застенчив. Господи, что ж это я о тебе ничего не спрашиваю, папа! Как ты отыскал нас? Почему не написал о своем приезде? Уж не стряслось ли дома какой беды? Мама здорова?
— Вполне. Дома все хорошо.
В дверь постучали.
— Это, кажется, Лёринц пришел.
Но это был не он. Стучал кучер Вардаи. Он втащил наверх тяжелые узлы и свертки.
— Поезжай на постоялый двор «Золотой баран», — распорядился Вардаи и, повернувшись к дочери, спросил: — А где же Лёринц?
— Признаться, я думала, это Лёринц. Он так много работает, с утра до вечера занят. Но, папа, все-таки скажи, чем объяснить твой неожиданный приезд?..
— Ничем особенным, просто захотелось повидать вас. Вчера вечером надумал, и вот сегодня здесь.
— Мы с Лёринцем решили, как только установится погода, наведаться к вам.
— А может, я теперь прихвачу вас с собой?
— Что ты! С малышом в такую пору рискованно ехать в экипаже. Вот если бы поездом…
— Ну, так скажи своему благоверному, пусть проложит к нам эту чертову чугунку!
— Нет, правда, папа, дома все хорошо?
— Я же говорю тебе, все в порядке.
— Ах, как мне хочется домой! Но ведь и здесь нужно все как следует устроить. У меня столько хлопот, голова идет кругом. Юлиш! Юлиш! Унеси-ка эти свертки на кухню!
Вошла служанка и взяла свертки, вслед за ней из комнаты выскользнул мальчик.
— Ну как тебе внучек, дедушка, нравится, а?
— Весь в маму. Словно тебя вижу, когда ты была маленькой.
— Право же, мальчонка смышленый. Сам убедишься. Это он только сначала такой, с чужими робеет.
— Вот тебе и на! Спасибо, дочка, обрадовала, — усмехнулся Вардаи. — Выходит, я чужой.
— Пока он не привыкнет к тебе, конечно, чужой.
— Боюсь, что и для тебя я тоже начинаю становиться чужим. Разве не так?
— Перестань, папа, что за вздор?
— В твоих последних письмах мне многое непонятно. Не сердись, доченька, но, когда я читаю их, мне кажется, ты перестала быть со мной откровенной. Скажи, дорогая, может у вас не все ладится?
— Такое мнение у тебя сложилось потому, что я всегда пишу второпях, — уклончиво ответила Жужа. — Вечно дел по горло, на обстоятельные письма времени не остается.
— Это правда, причина только в этом?
— Да.
Какое-то время они молчали.
— Ну ладно, коли так. Освоились вы в Сегеде? Как тебе он? Нравится?
— О городе мне трудно что-либо сказать. Почти не выхожу из дому.
— После шумного Пешта этот тихий городок, наверное, показался тебе захолустьем?
— Нет, ничего! Правда, я не сама его выбирала.
— Разве ты не хотела сюда приехать?
— Не во мне дело. Карьера Лёринца требовала, ну и…
— Почему ты говоришь с иронией?
— Тебе показалось. Я вовсе не думала иронизировать.
— Допустим! Ну, расскажи, как вы сюда перебирались? Небось намучилась в дороге?
— Совсем нет. Ты ведь знаешь, если Лёринц захочет, он все умеет великолепно устроить.