Там, за стеной барака, просыпался лагерь землекопов. Доносился скрип тачек, позвякивание и глухой стук заступов. Хмельной шум в голове Балога смешался с разноголосыми звуками просыпающегося дня. Сквозь сомкнутые веки Балог мысленно увидел предрассветное утро и дорогу, по которой мчался вдаль экипаж, а навстречу ему неторопливой трусцой ехал Баги. Он держал путь на Сегед…
10
Не прошло и двух недель, как сюда, на Харангошскую пустошь, начали перегонять скот, но и здесь поля стояли лысые, выгоревшие. Скот лизал голую землю. Под копытами грузных животных остатки засохшей травы превращались в пыль. Животные тыкались влажными мордами в потрескавшуюся землю, пытаясь ухватить эту жалкую труху. Фыркнет животное — и подымется пыль. Истекая слюной, всюду бродила голодная скотина. Быки, коровы, волы до того отощали, что, казалось, слышишь, как у них кости гремят, а шерсть стояла торчком, как у ощетинившейся кошки. Поистине все было как в старинной пастушьей песне:
Одно вызывало удивление: как это в низине посреди пустоши могло сохраниться маленькое болотце? Когда-то тут было небольшое озеро, поросшее осокой-ситником и камышом. Но нынешняя засуха словно сжала его железным обручем, оставив вместо озера лишь маленькое болотце, не больше гумна, на котором молотят хлеб. И все-таки здесь, посреди иссушенной, выжженной солнцем степи, была живительная влага, хотя и позеленевшая, затянутая водяным мхом, каким обычно в благоприятные годы зарастают заливные луга. Из глубоких колодцев, к которым водили стада на водопой, воду уже зачерпывали с трудом, но в этой низине засуха оказалась бессильной иссушить ее до конца. А всего лишь в каких-нибудь двух-трех шагах от болотистого берега высохший донный ил затвердел как камень и сплошь покрылся коркой соли. В солончаке зияли такие глубокие трещины, что скотина могла ноги переломать. Так бы оно наверняка и случилось, подпусти пастухи стада к берегу озера. Но они держались от него на почтительном расстоянии, обходили стороной. Никто не отваживался забредать в тростниковые заросли. Именно здесь, посреди заболоченного озера, притаился легендарный колодец с колоколом…
Старинные предания и легенды, передаваемые из поколения в поколение, эти туманные тени прошлого, вдруг окрасились в яркие цвета. Расплывчатые образы вновь четко, как в зеркале, отразились в воображении пастухов.
Значит, правда, что здесь есть колодец, а на дне его упрятан безмолвный колокол, хранящий в своем пузатом чреве несметные сокровища. И потому не высыхает в омуте вода, что там лежит клад, заколдованный могущественным чародеем. Ведь иначе ничем это и не объяснишь. С тех пор как в эти степи перегнали стадо, жара стала еще нестерпимее, и тем не менее уровень воды в болотце нисколечко не понизился. Видать, колдовские чары сильнее засухи…
Давным-давно, в незапамятные времена, даже и невозможно сказать, сколько столетий тому назад, была здесь совсем другая деревня. Помещик, которому принадлежала она и все земли в округе, был сказочно богат. В подземелье его замка стояли огромные корзины, до краев наполненные золотом и разными драгоценностями, как у иного хозяина пшеном. Это был жадный до денег и очень жестокий человек. Поэтому-то и заграбастал он такую уйму золота. Его крепостные несли в замок последние крохи, только бы не навлечь на себя его гнев. Помещик мог за малейшее непослушание изгнать их из деревни, с обжитых мест, и пустить по миру. Мало кто знал, что этот хапуга сколотил разбойничью шайку и выходил по ночам на большую дорогу. А если случалось гуртовщикам гнать гурты откормленного скота на убой, то он и скот их забирал себе, и добро.
Однако во время турецкого нашествия и ему пришлось туго. Турки нагрянули так внезапно, что он, спасаясь, не успел прихватить все свое золото. Как ни старался потуже набить карманы, ему удалось забрать лишь ничтожную долю своих несметных богатств.
Тогда велел он снять с колокольни огромный колокол и замуровать в него все свои сокровища. Затем приказал опустить колокол в колодец и заколдовал, чтобы никто не мог его достать. Сам же скрылся и никогда больше не появлялся в здешних местах. Сгинул бесследно, и никому ничего не известно о его судьбе. Говорили только, что орды турецких янычар подожгли замок и спалили все окрестные деревни. Они сгорели дотла. И когда крестьяне после долгих скитаний вернулись в родные края, увидели они на месте деревни пепелище, а на месте замка — заболоченное озеро. Вот тогда-то и стало строиться поодаль нынешнее село… Наверняка и вода забила фонтаном из-под земли по колдовству — чтоб залить все вокруг и чтоб никто никогда не смог найти этот колодец. Люди говорили, что и по сей день колокол лежит на дне колодца и что иногда в летние ночи раздается его звон. Кто этот звон услышит, тотчас падает замертво…