Неожиданно, словно злость и ярость у него внезапно иссякли, Балла сник, стал жалким и беспомощным, как ребенок, и дал увести себя обратно к столу. Воды под рукой не оказалось, и Бела сунул ему в руки стакан вина. Дрожащей рукой Балла поднес его к губам и осушил до дна.
У крыльца несколько дворовых испуганно и недоуменно поглядывали на господ.
— Вы можете идти, — кивнул им Балог. — Барину ничего не надо.
Помявшись, они в нерешительности отошли, но долго еще перешептывались посреди темного двора.
А Балла неподвижно сидел на стуле, уставившись прямо перед собой какими-то пустыми глазами. Он весь сгорбился и даже ни разу не взглянул на гостей, которые не находили себе места.
— В чем, собственно говоря, дело, из-за чего сыр-бор разгорелся? — пытался Балог вызвать Баллу на откровенный разговор. Но хозяин дома, растерянно озираясь, промямлил в ответ что-то невнятное и невразумительное.
— Что ж, не будем больше докучать тебе своим присутствием, — проговорил Сана.
— Нет, нет, не уходите! — вдруг всполошился Балла и посмотрел на приятелей с таким испуганным выражением лица, какое бывает у маленького ребенка, которого собираются оставить одного в темной комнате. Он дрожащей рукой налил в стаканы вина, свой опорожнил единым духом, потом стал упрашивать гостей выпить. — Не обессудьте за то, что я доставил вам такое милое развлечение.
Он попытался засмеяться, но смех получился хриплый и неестественный.
Балог хотел переменить тему разговора.
— Ты здесь совсем один живешь?
— Для чего ты спрашиваешь? Думаешь, я сам не в состоянии расправиться с этим ублюдком?
— Право же, я не это имел в виду… — сказал Балог, но тем не менее Балла испытывал потребность рассеять какие бы то ни было подозрения гостей, поскольку его растерянность могла произвести на них неблагоприятное впечатление.
— Я не нуждаюсь в защитниках. Не удержи вы меня, я бы ему показал. Зачем вы меня удержали, когда я бросился его догонять?!
Балла вмиг налился злостью, подобно тому как в свежий след от ноги, ступившей в лужу, тут же набегает вода.
— Почему же я не бросился за ним вдогонку?.. — еще раз спросил он себя вслух с таким сожалением и раскаянием, будто допустил непоправимую, непростительную оплошность, и закрыл лицо руками.
— Думаете, не догнал бы? — Он снова поднял голову, в вопросе его было страстное желание услышать отрицательный ответ.
— Нет, конечно же, нет!..
— Вряд ли бы я его отыскал в темноте, правда?
— Наверняка не отыскал бы! Можешь не сомневаться!..
Балла исподлобья посмотрел на них налитыми кровью глазами — недоверчиво, как больной на врача, пытающегося его приободрить.
— Почему же я все-таки не кинулся за ним вдогонку?! — Он встал и возбужденно заходил по веранде. Затем вдруг остановился. — Но я его догоню!
— Перестань валять дурака, Петер! Теперь-то уж тем более тебе его не догнать.
— Поеду к нему! Не могу же я это оставить так безнаказанно! Не то всякий, кому не лень, будет меня лягать. Я должен получить полное удовлетворение.
— Но только не таким путем. Тут нужно действовать иначе.
— Как именно? Разве вы не слышали, что он тут наговорил, наглец этакий? Морду ему набить мало, кобелю зарвавшемуся. Избить его надо до смерти!..
— Не распаляйся, не растравляй себя. Сядь и успокойся. Давай разберемся, что случилось? Может, это какое-то недоразумение?
Балла, словно не расслышав обращенного к нему вопроса, продолжал стоять, тараща глаза на пламя свечи. Затем снова уселся за стол, выпил вина. Губы его дрожали, увесистые кулаки, опущенные на стол, тоже…
— За кого он меня принимает? Кто он такой, этот Ласло Дежери? Властелин всемогущий? Всегда он говорит со мной так, словно я подрядился к нему в свинопасы. Почему? По какому праву? Я ни ему, ни кому бы то ни было ничем не обязан. Все, что имею, нажил сам, своими руками…
Хмель Баллы, неистовый гнев, обида вылились в неудержимом потоке слов.
— Вы были на прошлой неделе в гостях у Дюрки Бокроша? Нет? Не пригласили? Да это и понятно, вы — люди новые в наших краях. А вот почему меня не пригласили? Да потому, что Дежери, этот мерзавец, спесивый гордец, каких на свете мало, всюду порочит мое доброе имя. Хоть мне никто и не передавал, но я знаю. Он меня терпеть не может. И что я ему дался? За что он взъелся на меня? За то, что дед его владел пятью тысячами хольдов, а у него осталось только полторы? А мои дед имел всего лишь клочок земли? Это не дает ему покоя. Я знаю, и в доме Вардаи он меня поносил. Отовсюду норовит вытурить. А я терпи его наглые выходки? В глаза ничего не говорит. Смелости не хватает. А все за спиной! Корчит из себя благородного рыцаря! Да что я, трус? При первой же его выходке следовало бы залепить ему пощечину!.. А я терпел обиды. Но теперь… теперь… И как это я не бросился вдогонку?!