И такую картину можно было наблюдать всякий день.
13
Ужин закончился, но никто из гостей, съехавшихся к Вардаи по случаю рождества пресвятой Богородицы, из-за стола не вставал. Наверное, потому, что ужинали с большим опозданием, а может быть, все еще ждали кого-нибудь из запоздавших гостей. Хозяйку дома так и подмывало встать и приказать прислуге убирать со стола, но стоило ей взглянуть на дочь, как она тут же оставляла это намерение.
Был поздний сентябрьский вечер. В раскрытые окна гостиной заглядывала луна.
— …Мы с Золи подговорили нашего приятеля Банди наведаться к Балле и сказать ему, что о прелестях и достоинствах Цицке у нас в округе наслышан каждый порядочный мужчина. О, что тут было! Наш друг Балла, едва гость успел произнести имя «Цицке», схватил со стены ружье и навел его на непрошеного гостя, грозя пристрелить, если тот не уберется немедленно, — веселил гостей неугомонный Пишта Жиди.
— Но ты забыл сказать главное, — Золи Борбей засмеялся, — как этот осел вместо «Цицке» ляпнул «Цинке». Вот тут Балла и догадался, что его разыгрывают. Это бы еще полбеды, поскольку Банди малость картавит. Затея не удалась вполне из-за того, что Банди косоглазый. С каким бы серьезным видом ни старался он говорить, такую рожу состроит, что создается впечатление, будто он вот-вот прыснет со смеху.
Забавная история не имела успеха.
— Зря вы подтруниваете над бедным Баллой! — упрекнул насмешников Вардаи. — Кажется, он взялся за ум. Оставьте лучше его в покое!
Балог украдкой поглядывал на сидевшую рядом с ним Жужу. «А что, если рассказать ей о вчерашней истории у Баллы?» Но тут же устыдился своего намерения. Девушка задумчиво смотрела в окно, взгляд ее блуждал где-то далеко. Она то и дело брала слегка дрожавшей рукой вилку, но снова клала ее на место.
— О чем вы задумались? — повернувшись к ней, шепотом спросил Балог.
Жужа встрепенулась, но не ответила, только грустно заулыбалась.
— Я и сама не знаю. Так, ни о чем, — сказала она наконец.
Балог снова задержал взгляд на ее руке — тонкой, холеной, с голубыми жилками. Рука девушки неожиданно дрогнула, словно Жужа предчувствовала, что Дюрка Бокрош задаст сейчас этот вопрос:
— А почему не приехал Дежери?
Жена Дюрки Бокроша осуждающе посмотрела на своего благоверного, рассчитывая, что тот заметит ее взгляд. Дюрка вечно скажет что-нибудь невпопад. Всегда его тянет заговорить о том, о чем следовало бы помолчать. Неужто он и впрямь ничего не знает, ничего не понимает? И как это ей не пришло в голову по дороге сюда лишний раз повторить бестолковому, чтоб держал язык за зубами?
За вопросом Дюрки Бокроша, заданным просто так, из праздного любопытства, наступило неловкое молчание. Хозяйка стремительно встала из-за стола. Гости последовали ее примеру.
Мужчины направились в курительную комнату поговорить о том, ради чего, собственно, они и собрались. И лишь несколько молодых людей остались развлекать дам.
Жиди крикнул вслед уходившим мужчинам:
— Смотрите меня не обойдите; ежели надумаете что-нибудь дельное, введите в курс! Особенно насчет того, как разжиться деньжатами!..
Дамы в сопровождении кавалеров спустились в парк.
Если приближающаяся осень и не принесла ощутимой прохлады, то жара, во всяком случае, заметно спала. Посвежевший воздух предвещал наступление осенней поры. Деревья в саду, словно очнувшись от сонной одури, худосочными ветвями тянулись к небу; листья на них почти опали.
Жужа шла по парку бок о бок с Балогом, отстав от прочей компании. Правда, поначалу за ними увязался Жиди и некоторое время докучал своими чудачествами, но вскоре ему наскучила молчаливая, задумчивая парочка, и он покинул ее.
— Вы и сейчас ни о чем не думаете? — спросил наконец Балог, чтобы только прервать тягостное для него молчание.
— Какой вы, однако, любопытный! Неужели вам это интересно?
— Очень даже…
— Когда-нибудь расскажу, ладно? Только не теперь, в другой раз.
Она произнесла эти слова, как показалось Балогу, с каким-то особым значением, вроде бы давала ему понять, что им еще не раз придется вот так вдвоем прогуливаться.