Учитель пения, приехавший в Россию из солнечной страны Италии, учил Пашу нотной грамоте. Когда учитель услышал голос девочки, лицо его расплылось в блаженной улыбке и он прошептал: «Соловей!»
— Абсолют! — говорил он потом. Это значило, что у Параши Ковалёвой абсолютный слух, она с первого раза без ошибок повторяла мелодию. И добавил — Соловей! Зачем учить соловья пению?!
Граф
Однажды девочки остались одни. Новенькая девочка, Таня Шлыкова, предложила сыграть в «молчанку».
— Как это? — спросила Паша.
Та сделала «страшные» глаза и велела повторять: «Сорок анбаров сухих тараканов, сорок кадушек солёных лягушек, кто промолвит, тот и съест».
Никому не хотелось «есть» такую гадость, и все молчали.
Тут вошла надзирательница, спросила что-то, ей никто не ответил. Надзирательница пришла в ярость.
— Дурищи! — кричала она. — На хлеб-воду посажу!
Подскочила к первой попавшейся девочке и принялась бить по щекам.
Скрипнула дверь, и на пороге показался высокий человек в голубом камзоле.
— Мы не приказывали бить. Как ты посмела?
Так в Кускове появился молодой граф Шереметев. Отец его, Пётр Борисович Шереметев, был самым богатым вельможей при дворе императрицы Екатерины Второй.
Вельможа Шереметев захотел создать в своём имении театр. Настоящий театр, как в Европе. И потому, отправляя своего сына Николая во Францию, в Италию по другим делам, наказывал узнать, что нужно для создания театра. Юноша покупал ноты, пьесы, книги о том, как происходит театральное действие. Как строится сцена в театре. Как делаются декорации. Из каких инструментов состоит оркестр. Как изобразить на сцене дождь, гром, наводнение…
Николай Петрович Шереметев привёз из-за границы музыкантов, архитекторов, учителей танцев, инструменты. Пусть русские крепостные, глядя на эти инструменты, сделают свои, и не хуже, а лучше!
В Кускове Николай Петрович Шереметев взялся за театральное дело всерьёз. Читал артистам пьесы, участвовал в репетициях. Был он горяч, решения принимал стремительно, требовал полного повиновения. Впрочем, ему и в голову не приходило, что крепостные могли ослушаться.
Славился вниманием к ученикам. Бывал у них в «репетишной», слушал, сам играл на разных инструментах. Если кто из будущих актёров заболеет, приносил лекарства.
Граф сразу отметил среди учениц черноглазую застенчивую девочку — Парашу Ковалёву.
Девочка Прасковья Ивановна
— Граф велели тебе идти в репетишную! — громко прошептала, вбегая, Таня Шлыкова. — Скорее, Параша!
Побежали. Дорогой Таня не умолкала: так интересна была новость.
— Их сиятельство сказали, будто надобно петь в опере.
— Какой опере?
— Теперь же узнаешь. Раз они велели. Другие, несогласные, про тебя сказывали: мала ещё. А граф говорят: «маленькая, да удаленькая»…
Параше не исполнилось ещё одиннадцати лет, когда граф определил её играть на сцене.
И вот день премьеры — 29 июня 1779 года.
В усадьбу въезжают золочёные кареты, экипажи. С запяток соскакивают лакеи, торопятся открыть дверцы. Парадные мундиры, фраки, пышные дамские причёски. Звучит музыка, бегают слуги. Артисты пробуют голоса.
А в уголке, плотно сжав маленький рот, стоит чёрненькая девочка с гладко причёсанной головкой. «Только бы не потерять от волнения голос! Только бы не забыть роль! Только бы не думать, куда девать руки, как поставить ноги!» — про себя повторяет девочка, и лицо её бледнеет, а глаза становятся всё больше, блестят всё ярче…
Зато когда надо выходить на сцену, девочка совершенно спокойна. Откуда взялись плавные движения? Уверенный голос?
Сановитые гости держат в руках программки. Там напечатано, что при домовом театре его сиятельства графа П. Б. Шереметева будет представлена комическая опера Гретри «Опыт дружбы». Роли исполняют… Возле каждой роли стояла фамилия артиста, имя и отчество. Служанка Губерт — Прасковья Ивановна… Гости возмущены: крепостная девка Парашка — и Прасковья Ивановна! Большой самовольник этот граф, он нарушает все правила света. По отчеству назвать девочку одиннадцати лет!
Голубой занавес поднят. Перед сценой сидят музыканты. В ложе на стульях с золочёными ножками — важные гости.
А на сцене происходит вот что. Бланфор и Нелзон — друзья. Оба любят прекрасную индианку Корали. А Корали любит Нелзона. Сила дружбы такова, что Бланфор благословляет любовь товарища.