И почему я не удивлена, что после двух с половиной счастливых лет душевного покоя судьба так жестоко шутит со мной, подсовывая все новые испытания? Сначала Серебрянский со своими критериями большой и светлой любви, желательно в пастельных тонах, как нравится его маме, потом отец со своей Элечкой, теперь вот Воробышек…
– Жень, скажи, что ты пошутила? Это же глупость какая-то.
– Почему глупость, Тань? Его все так называют – Бампер. Совершенно без шуток.
– Но ты сказала, что свидетель – хороший друг Ильи. И что зовут его Виктор.
– Все правильно. Зовут Виктор, но друзья называют – Бампер. А ты что, с ним знакома? Почему так удивилась?
– Я-то? – Я сижу за кухонным столом напротив подруги, в квартире ее жениха Люкова, уплетаю за щеку десятую конфету с миндалем и усиленно держу на лице маску честного человека. – Нет, конечно! Так, видела когда-то. Издалека. По-моему, ничего особенного. Классификация «Выпендрежник и бабник обыкновенный».
Воробышек звонко смеется, очень легко и счастливо, и я невольно ловлю себя на мысли, что завидую этой легкости. С удовольствием заражаюсь счастьем подруги, улыбаясь в ответ.
– Ясно, – кивает Женька. – Тогда мои страхи напрасны, и ты останешься с трезвой головой, потому что Илья уверен, что перед обаянием Бампера женскому полу трудно устоять, – тянется над столом, чтобы подлить мне чаю. Заботливо подсовывает под нос мясной пирог. – Ешь давай, Тань. Знаю я, как ты готовишь. Без меня, наверно, голодные с Вовкой сидите, да?
– Ну, – неопределенно пожимаю плечом, – да. – Как сказать счастливой подруге, что Серебрянский дал мне от ворот поворот, – не представляю. Особенно в минуту приближающегося торжества свадьбы. Не стоим мы с Вовкой того, чтобы переживания за нас сказались на настроении воробышка. Слишком я люблю эту девчонку. – Любовь-морковь, Жень, сама понимаешь, не до готовки. Да и кухню нашу общежитскую терпеть не могу.
– Знаю, Тань, – с серьезным видом поправляет очки Женька, – вот и предлагаю. Сама ешь и Вовке возьми, все равно пирог большой получился. Нам с Ильей никак не съесть. – Смотрит на меня пытливо, склонив голову. – Что-то на тебе, подруга, сегодня лица нет. Все хорошо?.. Если это Серебрянский ворчит по поводу того, что я попросила тебя быть моей свидетельницей, то скажи ему, что я все равно тебя ни на кого не променяю. Пусть не ревнует, Виктор с девушкой придет. Да и приятный он парень, Бампер, должен Вовке понравиться. Ох, – вздыхает грустно, – Тань, надеюсь, у тебя не будет с Серебрянским из-за нас проблем? Хочешь, я ему сама позвоню?
Все-таки прав отец, и я в душе невостребованная актриса. Потому что улыбаюсь подруге все время, пока топаю в прихожую и, собираясь уходить, целую воробышка в щеку.
– Не придумывай, Женька! – бравирую искусственным смехом. Сама знаешь, что Вовка мне не указ! Никуда не денется, нравится, не нравится – перетопчется! Береги себя, – показываю взглядом на уже заметно округлившийся живот. – И Люкову своему скажи, чтобы берег, не то будет иметь дело со мной!
– Беги уже, Крюкова! – отмахивается Женька. Поправляет на мне кофту. – Тоже мне – женщина-терминатор нашлась! Скоро совсем стемнеет, а тебе еще ехать на свидание. Могла бы и Вовку с собой привести. Чего это он упрямится? В следующий раз обязательно вместе приходите, ладно? Илья против не будет.
– Ладно, Жень, обязательно придем. Ну, пока! – сбегаю вниз по лестничному маршу, минуя лифт. – Звони! – нависнув над перилами, кричу вверх в туннель поручней. Спрыгнув с предпоследней ступеньки, поворачиваюсь к входным дверям подъезда… и утыкаюсь взглядом в улыбчивое рыжее лицо. Точно так же, как мое собственное, удивленным лемуром застывшее в янтаре.
– Коломбина?! Ты?
Знаю, глупо было просто сбежать. Но что я могла сказать? Надеюсь, Люкову не слишком важно оказалось мое «здрасьте», иначе быть мне вечной чудачкой, при виде которой здравые люди крутят у виска пальцем.
Женька с Ильей выходят из подъезда семьи Воробышек в Гордеевске самой красивой парой, какую я когда-либо видела в своей жизни. Лиля и Настя вопят в две глотки, подпрыгивая, как чумные, обсыпают молодых пшеницей и розовыми лепестками, и я воплю вместе с ними, локтями расталкивая сгрудившуюся у крыльца толпу гостей и просто любопытных. Командую проходом молодых к белоснежному лимузину, пуская слезу в искренней радости за свою счастливую подругу.
– Знакомься, Бампер, это Таня, подруга моей птички, – улыбается Люков, усаживая в лимузине Женьку к себе на колени. Откидывается в глубоком сидении, отчего пышные юбки невесты почти сразу же скрывают их лица от наших глаз.