Марк Вульстон занялся приведением в порядок всех своих частных дел, намереваясь вслед за тем предпринять продолжительное путешествие.
Когда вернулся «Ранкокус», возивший в Америку полный груз китового жира, Марк объявил о своем намерении вскоре отплыть на этом судне. Братья его, Хитон с женою и детьми, Боб Бэтс с семьей выразили также желание отправиться в Америку вместе с Марком и его семьей, чтобы еще раз повидать берега Делавара. Скупив все оставшиеся еще запасы китового жира и приобретя за дешевую цену громадную коллекцию великолепнейших раковин, Марк собрал почти все свое движимое имущество, состоявшее из множества очень ценных предметов, при чем оказалось, что даже «Ранкокус» не в состоянии вместить всего «губернаторского» имущества, и потому Бэтс решил отозвать с китоловного промысла свой бриг. Месяц спустя по прибытии «Ранкокуса» оба судна были готовы к отплытию, и Марк двинулся в путь вместе с Бобом Бэтсом, следовавшим за ним на своем бриге.
Возвращение семьи Вульстон, уехавшей, по слухам, бог весть в какие страны на неопределенный срок, явилось настоящим событием для такого маленького городка, как Бристоль. А в семьях Анны и Бриджит этот совершенно неожиданный приезд внес радость и ликование.
Благодаря прекраснейшему воздуху и климату тех островов, где они жили, обе молодые женщины казались такими же свежими и моложавыми, как в то время, когда обе они были еще молоденькими девушками.
Когда «Ранкокус» вновь пустился в обратный путь, то уж на судне, кроме людей экипажа, не было никого из бывших жителей колонии Кратера, кроме Марка Вульстона и Боба Бэтса да еще капитана Саундерса, командовавшего «Ранкокусом».
Рейс между Вальпарайзо и Кратером совершался обыкновенно в течение пяти недель, но иногда на это требовался и более продолжительный срок, что главным образом зависело от состояния пассатных ветров. На этот раз Марк вздумал избрать иной путь к Рифу; ему хотелось попытаться держать больше на юг, чтобы, минуя группу островов Бэтто, подойти прямо к Пику.
И вот в одно прекраснейшее утро, когда уже, по его расчетам, «Ранкокус» должен был находиться не более как милях в двадцати от Пика, Марк, выйдя поутру на палубу, был крайне удивлен, что гигантских скал все еще нигде не было видно. Окликнув того матроса, который стоял на вахте, Марк осведомился у него, не видно ли ему впереди Пика. На это последовал ответ, что на всем громадном видимом пространстве океана нигде не появлялось берега даже вдали.
Прошло еще несколько времени. «Ранкокус» продолжал итти все в том же направлении, как вдруг на горизонте показался какой-то остров. Когда же к нему подошли на более близкое расстояние, то, к немалому удивлению всего экипажа, оказалось, что этот остров им совершенно незнаком и даже, очевидно, необитаем. Спустили шлюпку для того, чтобы обозреть его вблизи, и вдруг Марку показалось, что он узнает какие-то знакомые контуры и очертания скал. Когда же лодка подошла к северной стороне острова, или, вернее, утеса, он с ужасом увидел, что на скале, как часовой, стояла одна высокая и одинокая сосна. Невольный крик, крик ужаса и горя вырвался из груди моряков. Страшная истина стала им понятной. То, что они сейчас видели перед собой, было не чем иным, как вершиной Пика, а дерево, одиноко торчащее над голой скалой, было то самое, которое Марк использовал для сигнала в случае приближения грозного Ваальди к Пику. Не могло быть сомнения, что весь Пик со своим сказочным, прекрасным архипелагом вулканических островов был снова поглощен волнами океана.
1847