Кирито засмеялся и направился к восточному выходу с площади; Ронье неизбежно последовала за ним.
Когда они приблизились к центру города, число рудных светильников возросло, а суматоха стала громче.
Однако, после истории кулачного бойца, в свете разноцветных фонарей им виделось пылающее желание сопротивляться убийственной земле, а в суматохе слышалось накапливаемое людьми недовольство.
Кирито решил проблему безденежья неожиданно благопристойным путём, продав нож из своего кармана придорожному торговцу; от лавочника они узнали, где находится дешёвая таверна и снова начали идти. Ронье возбуждённо говорила Премьер-Мечнику, который казался менее разговорчивым, чем обычно.
"Эта валюта, "бек"8. Один бек стоит столько же, сколько и шир из Мира Людей?"
"Эм...? А, да, похоже на то. Но при этом миска Варёного по-Обсидийски всё равно была весьма дешёвая..."
"Звучит так, словно вы были бы не прочь испробовать его снова, сенпай?"
"Как и ожидалось, мечнику-доно от бывшего камердинера ничего не утаить."
С довольным лицом погладив Ронье по голове, Кирито той же рукой указал на строение справа спереди.
"Наверное это и есть таверна, о которой говорил тот старый оружейник."
Она была похожа на таверны Мира Людей, за исключением стен из тёмного камня, даже имела такую же вывеску с выкованными буквами I, N, N. Когда Ронье её увидела, в её сердце родилось странной чувство сомнения, но оно словно мираж отхлынуло прочь прежде, чем она смогла подобрать слова, чтобы его выразить.
"...? ....Что случилось, Ронье?"
Она быстро замотала головой и сказала Кирито, наклонившему свою.
"Нет, ничего."
"Хорошо.... День был трудный, лучше лечь пораньше."
Сказав это, Кирито взял в руки две больших и одну маленькую сумки и вошёл в дверь под вывеской.
К счастью, несмотря на почти что полночь, таверна была открыта. Хозяйкой была женщина примерно лет сорока, с подозрительным лицом осмотревшая Кирито и Ронье с ног до головы, но не похоже было, чтобы она сомневалась в истории брата и сестры, пришедших из Фальдеры в поисках работы.
Но видимо Кирито и в голову не пришло, что их "легенда" создаст новые проблемы. Сказав “Раз вы брат с сестрой, одной комнаты хватит!”, женщина больше ничего не стала слушать и проводила, или скорее протолкала ── ещё и обязав их оплатить двойной тариф в 100 беков за ночь на человека когда будут уходить ── эту парочку в комнату на втором этаже.
"Комнату освободить до десятичасового колокола! В ванной уже потушено пламя, так что если хотите мыться, рядом есть купальня. Скажете, что мои постояльцы и будет скидка!"
И пробубнив ещё что-то, вряд ли доброе или воодушевляющее, хозяйка исчезла внизу.
Ронье стояла как громом поражённая, а Кирито сказал каким-то странным голосом.
"Ээээ.... Прости, Ронье. Всё так обернулось потому что я специально спросил про дешёвую гостиницу..."
"Но, благодаря сенпаю..."
"Я и снаружи нормально посплю, так что Ронье, эта комната в твоём распоряжении."
"Ну "нормально" — это вряд ли..."
"Или здесь на карнизе, или в парке, ничего со мной не случится. Пожалуйста, хорошо отдохни. Вернусь завтра утром."
Ронье торопливо потянула Кирито, вылезавшего в окно, за плащ.
"Эт...это ерунда, сенпай! Там так холодно, простудитесь ведь если будете прикидываться кулачным бойцом!"
Она осмотрела комнату. В дополнение к простой кровати, тут ещё диван, комната вмещает двоих. Ноги распрямить вряд ли выйдет, но нельзя сказать что прям заснуть не получится, подумала Ронье.
"Я буду спать на том диване, а сенпай может воспользоваться кроватью."
"Ну, нет, но... Разве ничего такого нет в Индексе Табу или Фундаментальном Законе Империи? Типа запрета на то, что неженатые мужчина и женщина спят в одной комнате?
"Нет, ничего такого. Запрещено только цел… целоваться в губы и ещё... кроме того............"
"Так что там ещё?"
Ронье твёрдо схватила плечи Кирито, который с озадаченным лицом приблизил лицо, и со всей своей силой пихнула его в направлении кровати.
"Что бы там ни было, но сенпай — Премьер-Мечник Мира Людей, а я — ученик Рыцаря Целостности, так что это не важно!"
"Воу~!"
Ноги Кирито скользнули по полу, и он спиной рухнул на кровать и остался сидеть на ней. Без малейшего промедления она развязала шнурки его плаща и стянула его, сняла ботинки с его ног, и не допуская дальнейших вопросов заставила его лечь.
Она затем натянула хлопковое одеяло ему по шею, и когда её сердце начало, наконец, успокаиваться, Премьер-Мечник сказал ей, усмехнувшись кривой улыбкой.
"... Ронье, ты прям как моя мать, в какой-то мере."