20 августа 1938 года в «Illustrated London news» появилась статья Брума, в которой рассказывалось о новом открытии в Южной Африке. К сенсационному названию ее «The missing link no longer missing»[17] автор, по его признанию, не имел никакого отношения. Это был, как и при публикации сведений о плезиантропе, результат творчества редактора отдела науки знаменитого еженедельника. Вопреки ожиданиям, никакого возмущения в кругах чопорных английских антропологов не последовало. Очевидцы событий отметили лишь некоторое смущение ученых, призывающих, как всегда, к осторожности. Еще бы — такого до сих пор не бывало, чтобы две кряду палеоантропологические находки из одного небольшого района принадлежали двум родам недостающего звена! Можно поэтому понять некоторое раздражение и даже недовольство антропологов Юлиана Гексли и Кэйва, которые заявили о том, что это уж слишком: «терминологические упражнения Брума построены на зыбкой почве». Им казалось, что парантроп просто-напросто взрослый австралопитек. Когда эти слова передали Бруму, он лишь посмеялся. «Все дело в том, что мои критики не знают всех фактов. Вообще, когда имеешь ревнивых оппонентов, то не следует сразу предоставлять им возможность знать все!» Брум действительно имел дополнительные факты, которые придавали ему уверенность в оправданности выделения нового рода и вида австралопитеков. Дело заключалось в том, что каждая из трех разновидностей австралопитеков сопровождалась специфическим сообществом животных, указывающих на их разновременность. Так, Стеркфонтейн и Кромдраай отстояли друг от друга на две мили, но в первом пункте отсутствовали кости лошади, обильные во втором, резко отличались виды шакалов, павианов и саблезубых тигров… Как же можно, в таком случае, удивляться родовым и видовым различиям австралопитеков, если эпохи их существования отстоят друг от друга на сотни тысячелетий? По мнению Брума, бэби Дарта жил в Калахари около 2 000 000 лет назад, плезиантроп — 1 200 000 лет, а «стоящий рядом с человеком»— самый юный из них: ему исполнилось «всего 800 000 лет»!
В феврале 1941 года Брум «добил» своих оппонентов: при расчистке небольшого участка костеносной брекчии Кромдраая он вместе с Джоном Робинсоном и двумя добровольными помощниками — мальчишками — обнаружил глыбу породы, заполненную обломками костей. Они залегали всего в двух ярдах от места, где Герт Тэрбланч нашел первые обломки черепа парантропа. Когда глыбу доставили в Преторию и препараторы Трансваальского музея разбили ее, Брум сразу же выявил нижнюю челюсть австралопитека. Правда, она сохранилась плохо, но включенные в нее зубы выглядели превосходно. Они были молочные, почти не изношенные. Едва прорезавшийся коренной позволил почти точно установить возраст новой особи парантропа. Это был бэби, возраст которого не превышал три года. Таким образом, появилась возможность сравнить бэби парантропа с бэби Дарта и плезиантропа, и тут-то выяснилось, насколько они отличаются друг от друга. Клык ребенка, «стоящего рядом с человеком», имел меньшие размеры при сравнении его с клыками австралопитеков из Таунгса и Стеркфонтейна. В то же время первый предкоренной был более примитивный, чем у них, и отличался от предкоренного человека. Поэтому Брум выделил не только новый род австралопитековых, но даже новое подсемейство! Критикам не оставалось ничего другого, как признать его правоту.
Между тем обработка блока привела к открытию новых обломков черепа и костей конечностей. Возможно, в брекчии залегал целый скелет. Последующие находки подтвердили сделанный ранее вывод о значительной близости костей австралопитеков соответствующим частям скелета человека и отличии их от антропоидных. Во всяком случае, в прямохождении австралопитеков и освобождении их рук для трудовой деятельности вряд ли теперь сомневался даже самый закоренелый скептик. Правда, предстояло еще собрать дополнительные факты и опубликовать наблюдения и выводы в специальной книге. Обстоятельства, однако, нс благоприятствовали продолжению исследований — началась вторая мировая война, резко сократился объем строительства, и, в связи с падением цен на известь, прекратились работы в карьере Стеркфонтейн. В 1939 году умер Барлоу, постоянный помощник в поисках костей австралопитеков. Бруму не оставалось ничего другого, как засесть вместе с Шеперсом за детальное описание своих коллекций. К концу войны книга «Южноафриканский обезьяночеловек» была завершена. Она оказалась настолько увесистой, что опубликовать ее без значительной финансовой поддержки Трансваальский музей не мог. Издавать же ее по частям не имело смысла, ибо только представленные воедино факты могли стать достойными величия самого открытия. Когда, преодолев многочисленные препятствия, Брум и Шеперс с помощью Национального исследовательского фонда все же напечатали книгу, выход ее в свет произвел сенсацию. Достаточно сказать, что Национальная Академия наук США присудила Бруму золотую медаль Даниэля Жиранда за наиболее выдающееся исследование в области биологии 1946 года. Медаль вручило также Королевское научное общество Лондона. Особая роль Африки в решении проблемы происхождения человека стала очевидной.