Капризное счастье археолога осталось на сей раз верным своей привязанности: результаты раскопок 1928 года, которые возглавил Болин, превзошли самые оптимистические надежды Блэка. Благодаря энергии его помощников — молодого аспиранта Пэй Вэнь-чжуна и палеонтолога Ян Чжун-цзяня, который прошел подготовку в Мюнхенском университете у профессора Макса Шлёссера, работа шла успешно. Сначала из Чжоукоудяня пришло известие об открытии сразу более двух десятков зубов синантропов различного возраста. Затем пещера «подарила» Пэй Вэнь-чжуну не зубы, а два обломка челюсти молодого и взрослого синантропов! К радости Блэка, у челюстей сохранились важные для диагностики части — подбородок и восходящая ветвь. И, наконец, в один из дней в антропологическую лабораторию доставили глыбу травертина, в котором залегало то, о чем Блэк втайне мечтал, — два небольших светло-коричневых обломка черепной крышки синантропа. Первые фрагменты черепа третичного человека Восточной Азии!
А из Чжоукоудяня нескончаемым потоком поступали ящики с останками древних животных, блоки травертина, густо насыщенные костями образцы слоев заполнения пещеры. Поражала грандиозность пещеры — почти на 50 метров протянулась она в длину, а высота от предполагаемого уровня пола до распавшейся на блоки крыши составляла не менее 25 метров! Изучение колоссальной поистине уникальной по размерам камеры «грозило» затянуться на десятилетия. При мысли, какие сокровища, связанные с древнейшим человеком, могут скрываться в ее глубинах, Блэка охватывало непреодолимое желание: забросив лабораторию, самому ринуться в Чжоукоудянь и взяться за кирку. Но, как говорится, каждому свое — в лаборатории на столе лежали вдавленные в блоки травертина фрагменты челюстей, а на специальной подставке — глыба камня, цепко державшая обломки черепов. Блэк с увлечением удалял с находок слипшиеся с костями частицы травертина. Нижние челюсти, как и ожидал он, выглядели архаическими: они отличались большими размерами и значительной, как у обезьян, массивностью. Передняя часть была скошена назад так же, как у неандертальцев. Подбородочный выступ отсутствовал. В целом челюсть синантропа обладала удивительным смешением особенностей челюстей антропоидных обезьян и человека, черта, которую, кстати, впервые удалось подметить при анализе деталей строения зубов. Значит, в Чжоукоудяне найдены останки обезьяночеловека?.. Блэк, однако, не сделал такого вывода. Дело в том, что размеры челюстей, а главное, осмотр включенных в каменный блок обломков височных костей говорили о значительном объеме мозга синантропа. Конечно, такое мнение являлось предварительным, ведь височные кости прятались в травертине, и не было возможности изучить их с должной тщательностью, да и обломков-то всего было два… Оставалось надеяться на открытие в будущем каких-то недостающих частей, может быть, и всего черепа…
В конце 1927 года условия для работ сложились достаточно благоприятные. Открытия в Чжоукоудяне произвели впечатление на руководство Геологической службы и медицинского колледжа, да и вообще находки Болина и Пэй Вэнь-чжуна подоспели как нельзя кстати — срок финансирования раскопок заканчивался… Динь Вэнь-цзянь, Хутон и Эмбрель решили продлить договор, что позволило вскоре открыть специальную «кайнозойскую» лабораторию для исследований в области антропологии и археологии древнекаменного века Китая. Руководителем нового научного подразделения Akademia Sinica[13], главной задачей которого являлась организация всестороннего изучения Чжоукоудяня, был назначен Блэк. Полевые работы возглавил Пэй Вэнь-чжун. В качестве научного консультанта в состав лаборатории вошел Тейяр де Шарден. Вместе с Ян Чжун-цзянем ему предстояло заняться обработкой и определением костей, добытых из пещерных толщ Лунгушаня. Даже суровый, скептический Хутон подобрел — он разрешил неугомонному Блэку использовать в работе инструменты колледжа, а также вести исследования в специальной антропологической лаборатории.