— Кристаллы. Из-за них не смешно.
Брошенную фразу он сопроводил ее картинкой ложных Просторов. На это сферы зашевелились, округлые бока стали гнуться, беспокойно вытягивается. Гул в голове раздробился угрожающими нотками.
«Противные. Не смешные. Острые, твердые, а внутри черные».
«Их уже нет, мы их растворили», «ни крошки не оставили».
«С ними и чужие механизмы», «твои, человек?»
— Да. Но они не вредят, только смотрят.
«Нельзя ходить и смотреть, когда многоногие спят».
«Если их разбудить, они не веселые», «сразу черные и умирают».
— Прошу меня простить, я не знал.
«Теперь все стало гладко и тихо».
«Можно бегать и кувыркаться».
Угрозу в гулком перезвоне сменило умиротворение.
«Давай с нами», «ты не спишь и не черный».
«Или ты любишь бегать в траве? Как эти спящие многоножки-изоморфы».
«Мы за ними следим из дома и веселимся», «далекими глазами из дома».
«Они такие смешные».
Фразы катились сквозь мысли, одна за другой, и слова не вставить. Сферы быстро забыли о кристаллах, наслаждались своеобразным общением. Его смысл от Тима ускользал.
«Оставляем глаза под камнями и следим».
«Маленькие смешные изоморфы».
«Все время едят и растят ноги».
«Совсем не скучно смотреть. Веселимся».
«Но с ними не покатаешься», «везде голодная трава растет».
— Кристаллы не исчезли! — крикнул Тим и добавил отчетливо и громко: — Их много. Они у меня дома.
Неодобрение снова вернулось, проросло в нестройный гул. Гиганты раздраженно гнули и вытягивали формы. Тим не знал, как выглядело столкновение землян с врагом, поэтому вообразил кристаллические бивни и пирамиды, нагромождение друз, которые ломали стены городов, лезли из земли, выворачивали корни берез и опрокидывали пальмы.
— Они убивают нашу траву и наш мир, — отчеканил Тим, меняя в голове придуманные картинки.
«Не смешно».
«Понимаем, почему ты не хочешь прыгать».
«Преврати их в воздух. Они медленные».
«И приходи веселиться».
«Мы подождем тебя».
«Будем здесь, пока холодно и гладко».
Да уж, чужую беду, руками разведу. Контакт получился, а вот с помощью не заладилось. Прав Людвиг, местная кристаллическая зараза — не чета земной. Человечество и инсектоиды — единственные из союзников, которые занимались космической экспансией и вступали в открытые вооруженные конфликты, в состоянии сломать шею практически любому агрессору. Что могут эти пузырящиеся весельем мячики там, где отступают самые мощные гиперфлоты Федерации? Нынешняя его афера еще глупее предыдущей. Что было очевидно с самого начала. Он вернул домой Ирта, а теперь должен вернуться сам. Накатила просто удушающая тоска. Тяжелый, уродливый ком будущего катился, закрывая горизонт. Не увернуться, не растворить дурное видение и предчувствие силой воли.
— Мне не справиться, — произнес он собственным мыслям. — Не единого шанса.
Наступившая тишина выдернула из заторможенности и отчаяния. Сферы покатились по хрусткой морозной почве, окружая его. Таким хороводом они удерживали у Стен авиетку, только теперь не висели, не запускали свою давящую энергию, а лежали на земле, и цвет играл по бокам матовой, приглушенной радугой.
Тим все равно напрягся, стараясь не делать лишних движений, но прижимая большие пальцы к ладоням. Вдруг придется вздернуть защиту и стрелять. Хотя защита уже бы не помешала. Слишком он увлекся открытостью контакта.
«Плохо. Они гадкие».
«Их всех надо превратить в пустоту».
«Мы поможем».
«Попрыгаем по звездным облакам к твоему дому».
«Распылим гадких и повеселимся».
«Если твой дом не гладкий и зарос травой, то оставим у тебя глаза».
«Будем смотреть и на вас из своего дома и смеяться».
«Но у вас должны быть истории», «вы должны двигать отростками, иначе не интересно».
«Ты согласен?», «что мы оставим глаза в твоем доме?».
«Мы знаем, тебе нравятся наши глаза», «ты с ними играл».
Тим подобрал челюсть. О боги, сферы, похоже, предлагали соглашение. Нелепое, какое-то бредовое, но соглашение. Еще бы точно понять условия военной помощи. Что еще за глаза они хотят оставить на его родной планете. Как бы у этого не обнаружилась неприятная, а то и опасная сторона.
— Спасибо, что можете помочь. Могу я задать вопросы, чтобы все понимать.
«Задавай, и мы зададим», «а ты все показывай».
И он сел на землю, скрестив ноги. Это казалось правильным и удобным. Для беседы с перспективными союзниками.
Где-то здесь этот глупый червяк. Совсем близко, рядом. Вынырнул из ветвей и исчез. Пропадет в Просторах. Слишком опасно для слабенькой человеческой шкурки. «Держи форму, держи бешенство». Ирт ломился сквозь заросли щупальцев, сминал хрупкие панцири новых порождений, жаждал одного — догнать. Наглую зверушку, попавшую в самую чащу. Вырвать из загребущих клешней офуров, спрятать в ветвях, защитить. Он рычал, соки стучали под корой, требовали: быстрее, быстрее.