***
После длительного перехода войско принцессы вышло к стенам недоступного города. Окружив его по всем правилам королевской стратегии, солдаты храбро пошли на приступ. Пушки наступающих дружно рявкнули, и полетели раскалённые ядра, за ними – стрелы, пущенные из арбалетов, но в ответ не раздалось ни единого выстрела, и когда, не выдержав напора человеческих тел, распахнулись окованные сталью ворота замка – даже тогда не раздались испуганные вопли осаждённых. Город как будто вымер. Во всяком случае, не видно было ни души вокруг…
Принцесса ехала на скакуне чистых арабских кровей, на каких обычно ездят все принцессы, и гордо смотрела окрест. При её приближении солдаты отводили взгляд. Смотреть в глаза – привилегия людей знатного рода. Пробившись сквозь толпу, к стремени принцессы приник разведчик. Он был молод и смотрел дерзко. Или ей показалось?
– Моя госпожа, – сказал он, – этот город оставлен людьми.
– Почему?
– Не знаю, моя госпожа. Везде следы запустения. Хотя сады цветут и бьют фонтаны, сюда давно не ступала нога человеческая.
– Странно… Разузнай и доложи, в чём дело.
– Но…
Но принцесса, не дослушав, пришпорила коня.
– Вот… – в сердцах протянул разведчик. – Ну это вообще!
А потом подумал: «Почему бы мне не сходить к полковому мудрецу?»
Полкового мудреца возили в обозе. Поговаривали даже, что он иногда, будучи в хорошем расположении духа, даёт очень дельные советы. Только до сих пор о нём как-то не вспоминали. Как-то было не до мудрецов.
– Послушай, мудрец, – обратился дерзкий разведчик к седобородому старцу, – как мне быть? – И рассказал всё по порядку.
– Ты хорошо усвоил, что бывает за невыполнение приказа? – первым делом поинтересовался мудрец.
– О да! – признался разведчик. – Ещё как. Помню, в прошлом походе…
– Это несущественно, – оборвал его мудрец. – Ты лучше положи в этот сундучок золотую монетку, и я попробую помочь тебе.
Разведчик достал монету. Ему, конечно, было жаль с ней расставаться, но на какие только жертвы не пойдёшь, чтобы исполнить свой долг.
– Там… там… – проследив за исчезнувшей в сундучке монеткой, торжественно произнёс мудрец, – там, где бессильны колдуны-шарлатаны, знахари и дураки, начинается сила знаний. Так ступай же, щедрый юноша, в их кладовую и выбери всё, что тебе понадобится.
– Ты что плетёшь? – удивился разведчик. – Какую ещё кладовую?
На это старец сказал глубокомысленно:
– Э!
Мудрец задрал многозначительно к небу палец.
– Э-э! – повторил он. – Положи-ка, щедрый юноша, ещё одну монетку в этот же сундучок, и я, сосредоточившись, укажу тебе путь туда.
– Вот хапуга, – пробормотал раздосадованный разведчик, но монетку всё-таки извлёк из кошелька и положил куда следовало.
– Ага, – сказал мудрец. – Вон, видишь тот дом? – и старик указал пальцем на здание с покатой крышей и колоннами. – Или я не мудрец, или там не библиотека. Ступай туда, юноша, и ты узнаешь всё, что тебе нужно. Кстати, если ты не умеешь читать – приноси, что нужно, я сосредоточусь и прочту…
– Нет уж, спасибо. Я сам как-нибудь сосредоточусь.
Разведчик потрогал похудевший кошелёк на поясе и быстро зашагал прочь.
Глядя в спину удаляющемуся разведчику, старик улыбнулся.
– Он думает, что у штатного полкового мудреца оклад и жалованье! Тьфу! – сплюнув, старик ехидно добавил: – Сдель-щи-на! – и с достоинством, присущим только полковым мудрецам, даже если они побираются, открыл заветный сундучок.
Оттуда, держа в руке по монетке, выпрыгнула мартышка.
– Ну вот, Лариска, кажется, на обед заработали, – сказал мудрец, а мартышка рассмеялась, яростно скаля зубы.
***
Король сидел, плотно забившись в угол трона. Нельзя сказать, что он боялся своей дочери, но царапалась и кусалась та отменно. Ходили слухи, что эту дерзкую привычку она унаследовала у матери. А с тех самых пор, как Её Королевское Величество изволили плюнуть на всё и, оседлав коня, ускакали неизвестно куда – то ли к матушке, то ли к своему старому другу рыцарю де Лону, – урождённая Лизагу де Сак, принцесса и единственная наследница трона, стала совсем неуправляемой.
«Выдрать бы несносную ремнём…» – посещала иногда мужественная мысль короля, но каждый раз, встречая грозный оскал острых зубов, он лишь плотнее забивался в кресло, с некоторых пор заменившее ему жёсткий неудобный трон, и оттуда пытался урезонивать девчонку.