В комнату вошёл успокоившийся Иван и, опустившись в кресло, с изрядной долей скепсиса взглянул на разглагольствующую девушку.
— Слушай, Машка, я что-то не понял, о чём ты треплешься, — не выдержал он.
— Мой невнимательный друг, я предлагаю массам свой вариант разрешения любовного кризиса.
— А-а! Тогда я весь внимание. Давай излагай дальше, я тебя внимательно слушаю.
— Во-во, слушай и больше не перебивай! Итак, предлагаю разбить неустойчивый четырехугольник наших взаимоотношений на два устойчивых треугольника, например, Соня, Иван и…
Теперь уже подруга перебила девушку:
— Зай, прекрати паясничать! Неужели ты не понимаешь, что предлагаемое тобой, это крайне бестактно и неприлично?
— Да ладно тебе, Беккер! Что такого я сказала?
— Делай, что хочешь, но меня уволь! Лично я не собираюсь быть стороной ни в каком треугольнике! — с негодованием сказала Соня и бросила сердитый взгляд на Ивана. — И вообще, у меня такое ощущение, что я у вас сегодня выступаю в роли расхожей монеты.
— Вот именно! Мы тут решаем серьёзный вопрос, а ты превращаешь его в балаган. Несёшь всякую ерунду вместо того, чтобы предложить реальный выход из ситуации, — поддержал Иван даму сердца и, глядя на неё, загадочно добавил: — Но если ты меня спросишь, какую геометрическую фигуру я предпочитаю в любовной геометрии…
— Ну, чего ты замолчал? — воскликнула Мари.
— Впрочем, я и так знаю, что ты предпочитаешь скучную прямую линию. Или всё же треугольник? — не утерпела она, не замечая при этом, что подруга одарила её убийственным взглядом.
Уходя от прямого ответа, Иван пожал плечами и улыбнулся — мол, понимайте, как хотите.
— На мой взгляд, самая лучшая фигура в любовной геометрии — это многоугольник, но, за неимением лучшего, я согласен на треугольник, — вдруг подал голос Ник Реази и, пройдясь взглядом по Мари, слегка поморщился. — Хотя одну из его сторон не мешало бы помыть, причесать и одеть во что-нибудь приличное.
— А что так? — усмехнулась девушка. — Клошары не в твоём вкусе?
— Верно, не в моём, — довольно миролюбиво отозвался Ник.
Придержав заготовленную колкость, Мари сладко потянулась.
— Не переживай! В любовной геометрии нет такой фигуры, где мы вместе, — утешила она предполагаемого поклонника и, смерив его изучающим взглядом, подавила вздох.
Ник Реази, судя по одежде и ухоженному виду, был аккуратистом и чистюлей. «И наверняка редкостный зануда», — злорадно подумала девушка. Ну а то, что его отличает редкая красота и харизматичность, она предпочла не заметить — как и того, что оживление, пришедшее на смену мрачной надменности, превратило его в нормального и очень привлекательного парня.
И в самом деле, было видно по всему, что происходящее доставляет гостю явное удовольствие.
Действительно, Ник расслабился и, стараясь не показать любопытства, осмотрелся по сторонам, после чего с неохотой признался, что увиденное ему понравилось. Хотя обстановка сильно отличалась от того, к чему он привык, в ней было то, что он ценил, а именно покой и безмятежность, призванные дать отдых душе. В светловолосой девушке тоже присутствовало всё то, что он ценил в женщинах, и потому ему было страшно жаль, что не она его цель, а её подруга, которая одним своим видом вызывала у него тошнотворный рефлекс. Правда, на настоящий момент это было не так остро, как в самом начале. Тем не менее, ему приходилось постоянно контролировать себя, а всё потому, что его подопечная оказалась неплохим эмпатом, и он не хотел, чтобы она раньше времени догадалась о его намерениях.
Не подозревая о ведущейся на неё охоте, Мари перетекла из полулежащего состояния в сидячее и, зевнув ещё раз, с весёлым выражением на лице оглядела собравшуюся троицу.
— Вижу, что не всем пришлась по душе любовная геометрия. В таком случае можем использовать другой метод.
— Это какой? — поинтересовался Иван.
— А вот такой!
Мари вскочила на ноги и, поправив несуществующую кипу юбок и платок на голове, сделала вид, что тасует карты.
— Ай, мои хорошие, скажу все что было, все что будет, чем дело кончится, чем сердце успокоится! — гнусаво заголосила она. — Позолоти ручку, красивый! Всю правду скажу, бриллиантовый мой, ничего не утаю!
Она подбоченилась на цыганский манер, и ткнула ладонь под нос приятелю. Когда он отказался платить, она протянула руку к Нику.
— Что, тоже нет? — возмутилась она, когда он выразительно посмотрел на неё. — Какой нынче народец жадный пошел! Чума на ваши дома и головы! Что же будет кушать бедная цыганка?
Не теряя надежды на поживу, новоявленная цыганка направилась к Соне.
— Дай рублик, красавица! Такого парня нагадаю, что ни в сказке сказать ни пером описать! — Мари подмигнула Ивану. — Да за такого парнишку полтинника не жаль. Смотри, красавица, будешь медлить, себе заберу… Эй, красивый, постой! Куда же ты пошёл? — выкрикнула она вслед Нику, который отправился на поиски ванной комнаты. — А вдруг я знаю, где и когда ты встретишь свою судьбу? Эй, придурок! Смотри, пройдешь мимо своего счастья, потом пожалеешь, да поздно будет!.. Ой! Молчу, молчу! Страшный-то какой, аж жуть, — ухмыльнулась девушка, поймав знакомый мрачный взгляд.
— Машка, заткнись, а то хуже будет! — с шутливой угрозой произнёс Иван.
— Зая, сядь! Хватит нести всякую ерунду, — поддержала его Соня.
Мари капризно надула губы, но села рядом с подругой.
— И ничего я не несу! А знаете почему? Потому что я лично не заинтересованная сторона и ничто ни туманит мой взгляд на вещи. Кстати, у нас есть ещё один метод…
— Например, по Менделю, — усмехнувшись, перебила её Соня.
— Ну да, и этот годится. Поскольку вы с Иваном — блондины, а мы с Ником — брюнеты, то у нас есть несколько вариантов цветового распределения по стручкам… ой, по парам…
— Я тебя предупреждал!
Смеющийся Иван вытащил подушку из-под спины и с индейским кличем кинул её в девушку. Она не замедлила с ответом и Соня, получившая в результате их перестрелки пуховым снарядом по голове, тут же вступила в битву. Когда на пороге комнаты появился Ник, в него полетели сразу три подушки. На его лице промелькнуло странное выражение — будто ему не верилось, что это происходит с ним, но он не растерялся и с ходу подключился к общей забаве.
Дело кончилось тем, что подушки не выдержали ударов и, взорвавшись в воздухе, усеяли всех и вся белоснежным пухом. Девушки с хохотом повались на диван, намереваясь передохнуть, а Ник вознамерился сесть в кресло, но не тут-то было. Иван повёл их к чуланчику, откуда извлёк швабру, веник и пылесос и, вручив всё это гостям, заставил их заняться уборкой.
После дотошной проверки хозяин комнаты удовлетворился результатом и лишь после этого соизволил пригласить гостей к столу. Чтобы не заморачиваться с сервировкой, он привёл их в кухню. Правда, в остальном семья Ладожских не ударила в грязь лицом. Вера Дмитриевна, всегда готовая к внезапным нашествиям детей и их гостей, бдительно следила за содержимым холодильника и дореволюционного массивного буфета. После очередного опустошения она снова до предела забивала их съестными припасами, как правило, разнообразными видами готового мяса, колбасами, сырами и фруктами — в общем, всем тем, что не требовало готовки и могло быть съедено в качестве закусок.
И поскольку вампиры без малейшего ущерба для себя могли поглотить немалое количество пищи, то четвёрка отдала должное бутербродам, приправленных свежей зеленью, и кофе с чаем. Правда, чай пила только Соня, остальные предпочли кофе.