– Кто же будет перевозить Дросселей? Ведь детей у них нет, – оторопело осведомилась Коренева. Не то ужасно, что переезд. А то, что два слабых человека окажутся вырваны из дома, где прожили пятьдесят лет, одни, никому не нужны. – Нет, я не хочу, – почти в ужасе протянула Елена Николаевна. – Меня устраивает моя квартира.
Путрик позеленел.
– А раз устраивает, так зачем было в очередь вставать? – прошипел он. – Тоже подпишетесь под прошением в защиту Дросселя?
– Есть такое прошение?
Оказалось, преподаватели уже составили документ – ни много ни мало на имя императора, поскольку университетское начальство отказывалось решать вопрос.
– И кто, вы думаете, в первых рядах? – ядовито осведомился Путрик. – Протопотап наш блаженный, кто же еще! Он кашу заварил.
Все знали, что Александр Иванович – либерал, каких свет не видывал. Держит кукиш в кармане, иногда показывая его властям. Что не мешает ему состоять в нежнейшей дружбе с настоятелем храма Кирилла и Мефодия, просветителей славянства, протоиереем Потапом Соловьевым (в просторечье Протопотапом). Последний вечно пьет у Дросселей чай с малиновым вареньем, и вовсе не он распустил по факультетам слух, будто Александр Иванович держит в подвале портрет Дарвина, правда, вниз головой.
– Вообще-то я подпишу прошение, – медленно произнесла Коренева.
Путрик, которого, как видно, очень разозлили, даже не попрощался. Он исчез с каким-то дьявольским щелчком, и немедленно на его месте материализовались влюбленные. Они были не то чтобы недовольны, а просто опасались, что испорченное настроение экзаменатора отольется им плохой отметкой. Но стоило мальчику открыть рот, как опять зазвонил телефон.
На сей раз Кореневой домогался Протопотап. Да что сегодня за день?!
– Дева, – начал настоятель глубоким прочувствованным басом, – отрадно, что ты уподобляешься не Елене Прекрасной, из-за которой пала Троя, а Елене, матери императора Константина, благодаря усердию которой был обретен Честный Крест Господень. В смысле, спасибо за Дросселей. Мне Путрик только что позвонил – ругался. Так ты отказываешься?
Коренева поколебалась: очень большой соблазн – жить в лесу.
– Отказываюсь, – наконец сказала она и чуть не заплакала. – В следующий раз, батюшка, когда будете говорить с дамами, подчеркните не только их благочестие, но и привлекательность. Отлично выглядите, например. Или: недавно отдохнули? Новая прическа?
Она не стала договаривать и отключилась – экзамен, в конце концов!
Настало время для «твигс». Билет № 36. «Новое этническое формирование. Итоги и перспективы».
– Ну? О чем речь? – Елене очень не хотелось слушать, но она крепилась как могла.
Джентльмен первым пал на амбразуру.
– Формирование, эта, нового этноса в России происходило в течение всего XXI века. Но и сейчас многие типа входят в состав…
– Кто «многие»? – съехидничала Коренева.
– Люди, – удивился студент.
– Ты не с того начал, – зашептала девочка, – надо было с Менделеева.
– Попробуй, Наташа, – кивнула профессор.
– Великий русский ученый Дмитрий Иванович Менделеев, занимавшийся не только химией, но и демографией, в конце XIX века подсчитал, что при сохранности прежних условий: рождаемости, смертности, продолжительности жизни и миграции с территории Германии в России, – к концу XX столетия численность населения будет составлять 400 миллионов русских и порядка 70 миллионов немцев. Остальные народности существенно уступят. Начнется интенсивное освоение Сибири и земель, примыкающих к Монголии.
Пока все было по лекциям. Никаких сюрпризов.
– И что произошло? – ласково подбодрила собеседницу Коренева.
– Двадцатый век, – едва ли не с ужасом выдохнула Наташа. – Две мировые войны, гражданская, коллективизация, диктатура, репрессии, церковные гонения, нравственная угнетенность, поголовное пьянство, моральный отказ многих граждан от деторождения.