Славка посмотрел на пень и сжал губную гармошку. У него почему-то похолодели и затряслись руки.
— Ничего-ничего, сейчас полегчает, — Полевик погладил его по спине тёплыми ладонями. — Вот мы щель-то закроем на Ту сторону, и не будет сквозить.
— На какую сторону?
— На Ту! — Полевик пнул лаптем пень. Мигнул сначала левым глазом, потом правым. Они у него были разные: зелёный и жёлтый. — Понимаешь, какое дело… Духи мы. Земли, матери нашей.
— Душа, стало быть, — подсказал Анчутка. — Кол-лек-тив-ная, во! Потому что много нас.
— А Та сторона — это другой мир, бездушный, — продолжал Полевик. — Они давно на Землю-матушку нашу зубы точат. Где Земля изувечена, там щели появляются, и ползёт оттуда иномирская гнусь. А мы их не пускаем, — он хлопнул широкими ладонями. — Раз, и нету. Вот они и придумали нас усыпить. Оно ведь как: душа спит — зло множится.
— По всей Земле?! — ужаснулся Славка.
— По всей, — вздохнул Анчутка, но тут же весело сверкнул зубами. — Ништо! Чай не один ты такой слухастый. Не могёт такого быть, чтоб никто больше не дотумкался.
— Могёт-не могёт! Не дело это, гадать-то, — Полевик поскрёб в затылке. — Малой, а радио у вас работает? Пустить бы твою обратную музыку по проводам, чтоб, значит, повсюду услышали.
— Ой, правда! Я через интернет! Это как радио, только в тысячу раз лучше. Я найду таких, кто слышит! Мы все играть будем.
— Вот и ладно! — заулыбался Полевик. — А мы тебе завсегда поможем, только позови.
— А вы можете… — Славка замялся.
— Говори, не стесняйся, — подбодрил его Анчутка.
— Можете как-то моему папе объяснить, что музыка — это очень важно? А то он не любит, когда я играю.
— Это только ты сам можешь, — серьёзно сказал Полевик. — Главное, не бросай гармошку, играй чаще. Он поймёт. Обязательно поймёт.
— Слышь, — Анчутка подёргал Славика за рукав футболки. — Сыграй, а? Просто так, для души.
Славка кивнул и заиграл песню про облака, которую любил с детского сада. Анчутка заприплясывал, шлёпая гусиными лапами. Полевик раскинул руки, словно хотел обнять весь мир.
— Эх-ма, хорошо-то как!
В его травяных волосах распускались ромашки.