Хорошо.
Я обернулся к девушке, выплюнул на пол кулёк с блокираторами.
— Эмме… — Она подпрыгнула и споткнулась о тележку. Чуть не перевернула моё мясо, пень горелый! — Во-первых, для тебя самое главное сейчас — я не собираюсь тебя есть. Ясно? Кивни.
— Д-д-а! — Она так отчаянно закивала, что я на секунду подумал — у неё голова отвалится.
— Второе. Я вначале хотел запереть тебя в тюремных камерах, но потом передумал. Сейчас мы идём в ваш лазарет. Там лечат моего друга. Поскольку доктор Заменгоф — всё, будешь помогать медсестре. Сможешь? Кивни. Один раз кивни. Молодец. Ты с Ильзе знакома?
— Да. Мы даже жили в одном районе. Только она на медицинские курсы поступила, а я на механические…
— И зачем тебе быть пилотом? Грязно, тяжело, да и убить могут. Или съесть.
Она люто побледнела.
— Мне очень нужно деньги заработать. Много.
— И зачем? Хотя давай ты на ходу расскажешь. И положи вот это в тележку, — кивнул я мордой на измусоленный свёрток. — Ну, рассказывай.
— Сестра очень больна. А маги-лекари, особенно в области восстановления лица, просят просто несусветно много.
— И поэтому ты нанялась пилотом на базу, где кормят белых медведей людьми? И я не себя сейчас имею в виду. А простых медведей. Там, за воротами. Я мотнул головой.
— Но это же трупы! Их же специально привозят из европейских моргов.
— Ага, рассказывай сказки мне. Это ж золотые трупы будут. Ежели их аж из Европы сюда везут.
— Ну, может, не из Европы, а из Америки или этой… Канады. Я не знаю точно, но то, что это трупы, видела сама.
Я помолчал.
— Эмме. Тут кормят медведей трупами людей! Да даже трупами! Это же за гранью!
— А вы…
Я взревел:
— А я ещё никого не съел! — Да что же это такое! Я так гордился тем, что сумел заставить Зверя не жрать людей! А уже второй раз обвиняют!
Дурак молодой был. Извини.
А сейчас не молодой?
Не-е-е, вырос! Я сейчас у-ух!
Ага.
Некоторое время мы шли молча. Эмме катила столовскую тележку и сосредоточенно молчала. Потом разродилась:
— Извините. Я совсем не хотела вас обидеть. Можно вопрос?
— Давай.
— А в госпитале ваш укротитель лечится?
— В смысле? — От неожиданного вопроса я аж остановился. — В смысле, «укротитель»?
— Ну-у, у каждого Легендарного Зверя есть свой хозяин. Мне бабушка рассказывала… — совсем тихо закончила Эмме. А потом, словно воспряв, закончила: — А вы точно Легендарный! Я же видела, как вас пули не брали!
— А то, что я разговариваю с тобой сейчас, тебя не удивляет?
— Ну так я же говорю — Легендарный.
Давай ей врать не будем, а?
Почему?
Она забавная!
Хорошо.
— Эмме, вынужден тебя разочаровать. Я маг-оборотень.
Она вздохнула.
— А я так хотела хоть одним глазком взглянуть на сказку…
Тут мы подошли к вырванной решётке и разорванным трупам.
— Вот тебе сказка. Страшная-страшная.
Она тряхнула головой.
— Это просто мёртвые. Они не опасны, вот живые, они… — она остановилась и внезапно разревелась, — они меня на съедение отдали-и-и…
И вот стоит огромный белый мишка, глаза вытаращив, в плечо ему уткнулась ревущая девушка. И не знает, что делать.
Наконец мне это надоело.
— Эй, Эмме! Так это ж мне тебя отдали… Так что теперь ты вся моя. С потрохами.
Тьфу, блин! Ну у тебя и шуточки!
Так это же ты сказал!
Нет! Ты!
Вот только сумасшествия мне сейчас не хватало!
Согласен!
Так, не будем ссориться! Мне ещё разлада прям в голове…
Повторяешься.
Зато правда.
Эт точно!
Пока я ругался сам с собой, Эмме успокоилась. Видимо, сама не понимая, что делает, даже моську свою заплаканную о мой мех вытерла. Потом, осознав, что делает, отскочила и таки перевернула многострадальный бак с мясом! Хорошо, хоть не на трупы.
Но оказалось, хитрые голландские пищевые баки крышку-то на закрутке имеют! Так что ничего и не высыпалось. С помощью Эмме я взгромоздил его обратно на тележку, и до лазарета мы добрались без приключений. На трупы и вообще свидетельства моего буйства Эмме смотрела с любопытством и только иногда морщилась в особо впечатляющих моментах.
Наконец мы подошли к двери госпиталя.
— Вон ту кнопочку нажми, — приказал я.
Раздался резкий звонок, и Ильзе почти сразу открыла дверь. Что забавно, не спрашивая: «Кто, что?»
Оглядела нашу компанию и грустно улыбнулась:
— А доктор?
— Доктор попытался предать и напасть на меня…
— Понятно. Он всегда был несколько самонадеян. Но врач был хороший, упокой Господь его грешную душу. А что тут Эмме делает? Кстати, привет.