УКРОЩЕНИЕ СТРОПТИВЫХ
— Поражаюсь, с какой лёгкостью вы загубили многомесячную работу целой научной лаборатории! — поджала губы Тереза.
— Нашла тоже чему поражаться. Снимайте свои хламиды и шагайте в столовую, поваров на мороз вынести надо, покуда не протухли.
— Вы собираетесь использовать нас как похоронную команду? — перекосилась Тереза.
— Скажи спасибо, что тебя, милочка, я не погоню в центральный коридор. Там всё гораздо неприятнее, чем два посиневших трупа. Впрочем, у вас будет шанс оценить произошедшее своими глазами. Ну, вперёд! Кстати… — пришла мне в голову здравая мысль, — а нет ли у вас тележки для перевозки всякого подсобного хлама?
Посмотрел я, как эти научные деятели бак волокли, сто лет с трупами возиться будут.
Телега нашлась. Так же как и пара кусков пропитанной резиной ткани.
Терезу вырвало в кухне, пока они укладывали тела на подстилку. Потом ещё раз — когда мы вышли в центральный коридор, на место основного побоища. Зато она больше не умничала и не пыталась строить из себя непонятно что.
Я открыл во дворе какой-то то ли сарай, то ли гараж и велел складывать тела туда:
— Подальше кладите, чтобы все вошли.
Разорванные тела медведей, валяющиеся посреди двора, я решил проигнорировать. Всё равно не испортятся.
— Зря мы сняли защитные костюмы, — сказал Петерс. — В них собирать… части… было бы… немного легче.
— Ваша работа на сегодня закончена. Катите телегу к казарме.
— Вы снова запрёте нас с ними? — ужаснулась Тереза.
— Я думаю, — рыкнул я. Хотя, конечно, для себя уже решил. И когда мы подошли к двери казармы, велел: — Оставьте тележку и марш вперёд.
— А куда мы?.. — ещё больше испугалась Тереза. Похоже, она решила, что после Эмме настала её очередь быть обедом.
— Будете сидеть с официантками. Надеюсь, против общества двух девушек вы ничего не имеете?
Они так обрадовались, что побежали чуть не вприпрыжку.
В казарме пилотов снова орали. Да что ж им неймётся-то⁈
Отъехавшая в сторону дверь открыла передо мной картину побоища в духе «стенка на стенку». Понаблюдав с минуту и решив, что я не отмечаю перевеса ни с одной из сторон, я покашлял, привлекая к себе внимание. Ноль эмоций. Пришлось рявкнуть во всю мощь, чтоб меня услышали. Куча-мала рассыпалась на две взъерошенных кодлы.
— Так. Мне неважно, что вы делите. Но я не хочу никому давать преимущество. Ты и ты, — указал я когтем на двоих, только что таскавших друг друга за грудки, — на выход. Ну, живее, не гоняться же мне за вами! Остальные — продолжайте развлекаться.
Я блокировал двери и возмущался про себя: что за команда такая удивительная на этой базе? Можно было вообще усилий не прилагать. Запереть бы их здесь — глядишь, сами и попереубивались бы.
Парни смотрели на меня исподлобья.
— Будете так пыриться, дырку проглядите. Взяли телегу — и в центральный коридор. Сегодня будете работать бригадой очистки.
Последующие несколько часов превратились в сплошные хождения туда-сюда. Сделав заход, я возвращался к казарме, загонял двоих отработавших и брал следующих. Мне хотелось, чтобы прониклись все. И если первые ещё не знали, что их ждёт, вторая пара с большим подозрением уставилась на подстилку, неизбежно испачканную неприятными следами, а третья была уже в курсе, что ей предстоит. Полагаю, первые успели поделиться. В казарме повисла подавленная тишина. И никто больше не выкрикивал идиотских фразочек и не пытался выпендриваться.
По итогу через уборку коридора прошли все, а уличный сарай оказался изрядно наполнен телами, частями тел и вовсе уж кусками, которые так и остались завёрнуты в прорезиненную ткань. Последним досталось замывать подсохшие за полтора суток лужи крови.
Что меня радовало — Зверь на всё это реагировал гораздо спокойнее, совсем не спрашивал про еду, не комментировал, что пахнет вкусно и тому подобное.
Загнав последних уборщиков в казарму, я объявил:
— Привоза еды не ждите. Ваши повара скоропостижно скончались от собственной стряпни. У вас есть склад с сухим пайком, распоряжайтесь им с умом. Если хотите жить, конечно.
Заблокировал дверь с особым тщанием.
В медсанчасти вкусно пахло фасолью с тушёнкой и грушевым компотом. Негромко разговаривали Ильзе с Эмме. Услышали щелчок запирающейся двери. Замолкли. Перешли на русский.